— А без меня что… совсем никак? А-то у меня планы…
Веня вскочил и прокричал на весь зал:
— Да какие к чёрту планы, Василич!? Начальник рвёт и мечет! Ты хоть знаешь, кого убили?
Зверев тут же нахмурил лоб.
— Ты чего орёшь? Совсем уже…
Опомнившись, Костин обернулся по сторонам и увидел целую вереницу перепуганных посетителей, которые тут же перестали жевать и уставились на их столик. Веня пригнулся к Звереву и прошептал так, чтобы только тот его услышал:
— Убит Войнов! О случившемся уже в Москву доложили! Корнев в отчаянии! Начальник Главка в бешенстве! От нас требуют хотя бы первичную информацию, а мы тут с тобой компоты распиваем!
Зверев цокнул языком.
— Войнов, говоришь, убит? Второй секретарь горкома? Да уж, тут и впрямь дело нешуточное! А чего же вы тогда резину тянете? Ехали бы без меня, а я бы позже подъехал…
— Куда бы ты подъехал? Дежурка заря́жена, а других свободных машин нет!
— Так я бы сам на общественном…
— На каком общественном? Знаешь, где Войнова убили?
— Где?
— В Сла́вковичах!
— Славковичи? Это же в сотне вёрст от города!
— Всё правильно! Сам ты туда не доберёшься! — Веня схватил со стола несколько салфеток, обернул ими две оставшиеся на тарелке Зверева оладьи и вышел из-за стола. — Поэтому поехали, доешь свои оладьи по дороге!
Все вокруг словно застыли, и, прежде чем Зверев попробовал что-то возразить, Костин, прижимая к бедру санитарную сумку, уже двинулся к выходу.
— Вот же засранец… — процедил майор.
Этим вечером у него и в самом деле была назначена встреча с одной хорошенькой особой по имени Юлиана — довольно миленькой брюнеткой со стрижкой гарсо́н и чудными пухлыми губками. Именно поэтому Зверев в этот момент и в самом деле немного злился. Тем не менее, он встал и двинулся вслед за Веней. Когда Зверев вышел из столовой, в обеденном зале всё ещё царила гробовая тишина.
[1] «Алитет уходит в горы» — художественный фильм 1949 года, поставленный по одноимённому роману Тихона Сёмушкина.
Часть первая. Войно́в
Глава первая
Дорога виляла между холмами, надвинув на лицо кепку, Зверев сидел у окна и клевал носом. За спиной майора сидели эксперт псковского Управления милиции Лёня Мокришин и кинолог Геннадий Логвин. Справа от Логвина в проходе на полу автобусного салона, устроилась служебная овчарка оперативного отдела по кличке Бармалей. Так же в автобусе помимо водителя ехали Зверевские опера: Костин, Горохов и Евсеев.
Руководителем оперативно-следственной группы являлся старший следователь Виктор Константинович Кравцов, он сидел как раз за креслом водителя, тяжело сопел, что-то бурчал и постоянно поправлял очки. Время от времени Зверев открывал глаза и из-под козырька наблюдал за Кравцовым. То, что плохое настроение старшего следователя вызвано его присутствием, Зверев прекрасно понимал и в тайне радовался этому. Всякий раз, когда начальник псковской милиции полковник Корнев требовал привлечь Зверева к тому или иному расследованию, Кравцов этому противился и негодовал. Ведь непосредственное участие «Зверя» в группе, определённо, подрывало авторитет Кравцова и, безусловно, мешало старшему следователю вести дело так, как бы ему хотелось. Слишком уж своенравным и беспринципным, по мнению Кравцова, был Пашка Зверев, которого в Управлении псковской милиции почти все за глаза называли Зверем.
Почётное место справа от Зверева, разумеется, как всегда, занял неизменный помощник и любимец легендарного майора старший лейтенант Костин. Веня уже доел купленные Зверевым в столовке оладушки, кусал губы и постукивал пальцами по лежавшему у него на коленях футляру, в котором находился старый морской бинокль. Веня — истинный крымча́нин и уроженец города Керчи, в годы войны служил в морской пехоте и называл род войск, к которому себя причислял, не иначе как «полосатым десантом». Когда автобус, везущий опергруппу, миновал развилку, Костин как будто что-то вспомнил и вынул из нагрудного кармана какую-то газету.