— Какое же это недоразумение? — заорал здоровяк с черпаком. — Не недоразумение это, а самое, что ни на есть преступление!
Зверев поморщился и сухо спросил:
— Что у вас случилось?
— У меня лодку украли! Вот посмотрите, — здоровяк указал на место у мостков, где на берегу осталась вмятина от недавно стоявшей лодки, рядом с которой в землю был вбит металлический костыль. — Посмотрите, товарищ милиционер, вот тут была моя лодка, а теперь её нет! Украли! Я, тут понимаете, на рыбалку собрался, прихожу к реке, а лодки нет! Тю-тю!!! Я вот к Владимиру Палычу, а он говорит, чтобы я не шумел раньше времени! Говорит, что мою лодку мог Сенька забрать, а Сенка не мог её забрать! Украли лодку!
— Кто такой Сенька? — уточнил Зверев.
— Племяш мой! Он и в самом деле иногда мою лодку берёт, но на этот раз не он взял — украли!!!
— А почему вы так в этом уверены?
— Потому что Сенька уже три дня не просыхает. У него недавно сын родился. У Сеньки три девки было, а тут, зна́чицца, Галина — жёнка его, взяла и пацана ро́дила! Так что Сеньки теперь не до рыбалки.
— Так может он не на рыбалку поехал, — довольно резко перебил здоровяка Пчёлкин.
— А куда же?
— Ну мало ли? Накупил бражки и на озёро с дружками, праздновать!
— Ага! С дружками. А это, тогда что? — здоровяк указал на вбитый в землю костыль. — Ты глянь сюда.
— И что тут такого?
— Тут на костыле кольцо было, а теперь его нет. Судя по следам, это кольцо молотком кто-то или кувалдой сбил. Ну, чтобы лодку украсть…
— Так может Сенька и сбил…
— У Сеньки ключ есть!!! Не стал бы он по кольцу кувалдой бить!
— Так может он ключ потерял, потому и сбил кувалдой. Сам же говоришь, что Сенька в загуле. Напился, потерял ключ, вот и шарахнул молотком по твоему костылю, да уплыл на острова дальше гужб́анить.
Здоровяк на мгновение задумался, пригнулся к вбитому в землю костылю и ещё раз внимательно на него посмотрел.
— Да нет, не Сенька тут орудовал!
— Это почему же ты так решил? — не без ехидства уточнил Пчёлкин.
— А сам глянь!
Зверев и Пчёлкин подошли ближе, Ломтев, стоявший за спиной Зверев, тоже вытянул шею.
— Ты же, Палыч, Сеньку моего знаешь. Мужик он от природы здоровый, не хилее меня будет. Руки у племяша моего — как клещи, он ими подковы гнёт, жалобно верещал хозяин пропавшей лодки.
— И что? — Пчёлкин был не умолим.
— А то, что если бы Сенька это кольцо молотком сбивал, он бы его одним ударом снёс, а то и костыль бы из земли с корнем вырвал, вот так. — Здоровяк бросил ковш и мешок, вцепился в вогнанный в землю витой костыль и, пусть и не без труда, но вскоре вырвал его с корнем и протянул костыль Пчёлкину. — Ты глянь… глянь! Говорю же, Владимир Палыч, тут кто-то другой поработал. Видишь вмятины на костыле?
— Ну?
— Тот, кто лодку воровал, раз двадцать по костылю бил, чтобы кольцо сорвать. Вон сколько вмятин оставил, а значит, не особо наш воришка силён.
— Так потому что пьяный был! Вот руки и тряслись, потому по кольцу и не попадал!
— Да что ты будешь делать? — казалось, что здоровяк вот-вот заплачет.
Видя, что Зверев внимательно смотрит на него, Пчёлкин вдруг смилостивился.
— Ладно, Демьян Егорыч, приходи завтра утром ко мне в участок, будем заявление о пропаже лодки писать, а пока уж извини, у меня тут дела посерьёзнее будут. Сам же слышал, что убийство у нас, да ещё какое!
Здоровяк, которого Пчёлкин назвал Демьяном Егоровичем, отмахнулся и, бросив свой самодельный ковш в кусты и подхватив с земли мешок, пошагал вдоль реки в сторону Славковичей.
Пчёлкин же гораздо более мягким тоном сказал:
— Ну что ж, товарищ майор, с этим делом вроде разобрались пока. Давайте теперь займёмся нашим убиенным Мишаней.
Глава третья
г. Псков, Управление милиции…
Когда оперативная группа вернулась из Славковичей в город, Кравцов тут же позвонил Корневу на домашний из ближайшего телефона-автомата. Время было позднее, тем не менее, начальник псковской милиции не спал. Услышав в трубке голос Кравцова, Корнев скривился и тут же поинтересовался: