– Он знает, кто ты, – объяснила я Джо. – Не обращай внимания на его грубость. Он всегда такой.
– Работаешь? – спросил у нее Марино.
– Только когда иначе нельзя, – ответила Джо.
– И чем занимаешься?
– Спуск с вертолета. Облавы на наркоторговцев. Обычные дела.
– Только не говори, что ты напарница Люси.
– Она работает в АБН, – сообщила Люси.
– Вообще-то для АБН ты хиловата, – заметил он, обращаясь к Джо.
– Такая пришла разнарядка, – парировала та.
Марино достал из холодильника бутылку пива, открыл и стал пить прямо из горлышка.
– Марино, ты что делаешь? – возмутилась я. – Ты ведь на работе.
– Уже нет.
Он поставил бутылку на стол и позвонил лейтенанту Мэнну. Тот согласился его подменить.
Я нарезала грибы, зеленый перец, лук и натерла сыр. Люси молча наблюдала за мной. Наконец она сказала тихо:
– Утром, сразу же после тебя, позвонил сенатор Лорд. Он велел немедленно садиться в самолет и лететь сюда. Сказал, что я тебе нужна.
– Не могу выразить, как я рада… – У меня сорвался голос. Я вновь покатилась в леденящую темную пустоту.
– Почему ты сама не сказала, что я нужна тебе?
– Не хотела нарушать твои планы. У тебя столько дел.
– Я хочу прочитать письмо.
Я кивнула и повела Люси в спальню. Там я вытащила из сейфа письмо, и мы сели на кровать. Я заметила, что на правой лодыжке у нее из-под штанины выпирает кобура «зиг-зауэра». Люси всегда любила оружие, а после гибели Бентона совсем с ним не расставалась.
– Мы же в доме, – заметила я. – Могла бы и отстегнуть.
– Есть только один способ привыкнуть к этой штуковине: как можно реже снимать ее.
– Люси, и долго ты намерена продолжать этот ненормальный образ жизни? – выпалила я.
– Тетя Кей, я тебя прошу, ладно?
Она держала в руках кремовый лист бумаги. Слова Бентона звучали так же живо и волнующе, как и сегодня утром. Люси медленно прочитала письмо и замолчала, на мгновение утратив дар речи.
– Ради чего он сделал это? – Ее голос дрожал. – Чтобы лишний раз расстроить тебя.
Она встала с кровати.
– Люси, ты же прекрасно понимаешь, чего он хотел. – Я вытерла слезы и обняла ее.
Я отнесла письмо на кухню. Марино с Джо тоже прочитали его. Марино отвернулся к окну, устремив взгляд в ночь, а Джо поднялась и стала ходить взад-вперед, не зная, куда себя деть.
– Пожалуй, мне лучше уйти, – наконец нарушила молчание Джо. – Он просил, чтобы здесь собрались вы трое. Я тут лишняя.
– Он бы и тебя пригласил, если б вы были знакомы, – возразила я.
– Никуда ты не уйдешь, – властно заявил Марино. – Здесь все свои.
– Давайте поставим пиццу, – промолвила я.
Мы вышли во внутренний дворик. Я положила тесто на жаровню, полила его соусом и посыпала кусочками мяса, овощей и сыра. От помощи Марино, Люси и Джо я отказалась. Они сидели в креслах-качалках и пытались вести беседу, но без особого энтузиазма.
– По-моему, он собрал вас не для того, чтобы вы горевали, – наконец не выдержала Джо.
– Я и не горюю, – запротестовал Марино.
– Горюешь, – сказала Люси.
– По крайней мере я не скрываю, что мне его очень не хватает.
Люси взглянула на него.
– Не верю своим ушам. Ты ли это говоришь?
– А ты поверь. Он заменил тебе отца – другого ты не знала. Но я ни разу не слышал, чтобы ты призналась, что тебе его не хватает. Ты ведь до сих пор винишь себя в его гибели?
– Ты, видать, спятил.
– А я так скажу, агент Люси Фаринелли, – продолжал Марино. – Твоей вины в том нет. Виновата Кэрри Грезен. И хоть сто раз убей ее, тебе все будет мало. Так всегда бывает, когда кого-то сильно ненавидишь.
– Будто ты сам не ненавидишь ее, – огрызнулась Люси.
– Я ненавижу ее еще сильнее, чем ты.
– Бентон вряд ли хотел, чтобы мы сегодня сидели и рассуждали о том, кого и как мы ненавидим, – вмешалась я.
– Как вам удается мириться с его смертью, доктор Скарпетта? – поинтересовалась Джо.
– Зови меня Кей. – Я уже просила ее об этом. – Жизнь продолжается, я живу, работаю. Вот и все.
– Но как вам это удается? – допытывалась Джо. – Мы каждый день сталкиваемся с ужасами, но все это происходит не с нами. Закрыв за собой дверь, мы больше не видим кровавое пятно на полу там, где зарезали чью-то жену. Мы убеждаем себя, что сами никогда не станем жертвами. Как вам это удается? – повторила она свой вопрос.
– Человек – существо выносливое, – ответила я.
– Но ведь вы каждый день видите смерть, – не отступала Джо. – Разве чужая смерть не напоминает вам о собственном горе?
Пицца поднялась и запузырилась.
– Пахнет вкусно, – сказал Марино. – Думаешь, готова? Я сделала еще две порции, потом развела огонь в камине, и мы сели перед ним в большой комнате, не зажигая света. Марино пил пиво. Мы с Люси и Джо неторопливо потягивали белое бургундское.