— Сколько ты запросил?
— Немного. Всего десять миллионов американских долларов. Это, знаете ли, вполне разумная цена для богатого человека, который и так за свой счет содержит практически всю оппозицию нынешнему режиму в России.
— А о самих англичанах тебе не пришло в голову подумать? Возможно, они заплатили бы еще больше?
— Подумал, конечно. И пришел к выводу, что это — вряд ли: у британской контрразведки была возможность достаточно оперативно проверить мои источники информации, а также подлинные записи Митрохина, которые до сих пор находятся у них в распоряжении.
— А Москва? Как насчет ФСБ?
— Ну, уж они-то тем более сразу бы догадались, что мое предложение — блеф…
Некоторое время перерыв в допросе заполнялся только телевизором, исторгающим из себя идиотские шутки, смех, аплодисменты и громкую музыку.
— Значит, на самом деле проект «Полоний» так и не был реализован?
— К сожалению…
— И не существует никакого устройства со взрывчаткой и ядерными изотопами?
— Я попытался проверить слова Митрохина, однако точно выяснить ничего не удалось: свидетели тех событий либо давным-давно умерли, либо действительно ничего не помнят, либо просто не хотят вспоминать…
— Тогда что же ты, в конце концов, скажешь своему русскому другу Алексу?
— Посмотрим… — На этот раз голос профессора Лукарелли прозвучал не слишком уверенно. Чувствовалось по всему, что с ответом на этот вопрос он и сам еще не определился. — Вообще-то я пообещал, что остальные сведения о советском агенте под кодовым именем Полоний и о точном месте нахождения тайника будут переданы ему только после оплаты.
— И как бы ты потом выкручивался, ловкач?
— Не знаю, — поморщился итальянец. — Сначала надо было получить свои десять миллионов. А потом я бы, наверное, что-нибудь придумал.
— Значит, ты хотел просто-напросто обмануть этих русских?
— Мне не очень нравится это слово, но если вы настаиваете…
Человек за спиной помолчал — очевидно, обдумывая ситуацию.
— Японцы говорят — и обезьяна срывается с дерева, — сказал он вдруг и поинтересовался: — Умирать не хочешь?
— Не хочу, — помотал головой Лукарелли.
— А придется…
— Поверьте, синьор, я могу быть вам очень полезен.
— Кому это — нам? — насторожился невидимый собеседник.
— Да какая мне разница!
Еще какое-то время прошло в молчании.
— Когда и как ты должен связаться с этим русским?
Телевизионное шоу закончилось, и теперь под тихую грустную музыку на экране сменяли друг друга заставки, показывающие погоду в разных уголках планеты. В немецком городе Гамбурге, например, на завтра обещали переменную облачность без осадков и температуру двенадцать-четырнадцать градусов. По Цельсию, разумеется…
— Он всегда сам мне звонит.
— На мобильный телефон?
— Да, я ему оставил свой номер…
— Этот? — Сзади, из-за плеча Лукарелли, опять появилась все та же мужская рука.
— Да, — узнал итальянец собственную «Моторолу».
— Когда вы разговаривали с ним в последний раз?
— В прошлую пятницу, вечером.
— О чем?
— Алекс сообщил, что человек, интересы которого он представляет, готов заплатить. Однако, по словам Алекса, десять миллионов — это все-таки немаленькие деньги, и ему необходимы какие-то доказательства того, что выставленный на продажу товар действительно есть в наличии…
— Товар?
— Да, именно так он и выразился, этот русский… — подтвердил господин Лукарелли. — Я сказал, что готов выслушать и обсудить любые предложения. Я попросил дать мне время, чтобы подумать.
— Резонно, — согласился голос за спиной.
— Но теперь он звонит мне из Лондона каждый день, иногда по несколько раз.
— И что же ты ему отвечаешь?