— Ах ты, тварь! Ну подожди… — Сиплый голос срывался — сказывалась усталость. Но и Соня начинала выдыхаться. Рысь отняла слишком много сил. Пора было кончать с этой забавой…
Клинок сверкнул в ее руке, описывая восьмерку. «Крыльями бабочки» называли этот прием наставники… От первого крыла разбойнику удалось увернуться, подставив вовремя саблю. Второе крыло полоснуло по правой щеке, оставив шрам, симметричный тому, что красовался на левой.
Чернобородый взвыл, бросаясь на девушку. В другой руке его возник длинный кривой кинжал.
Натиск был так силен, что ей пришлось отступить на шаг. И еще.
Где-то сбоку, почти на границе видимости, ей почудилось движение.
Человек?
Неужели разбойнику пришла подмога?..
Мгновенная растерянность едва не стоила девушке жизни. Уворачиваясь в прыжке от свистящей сабли, она подставила под удар плащ — и ощутила жгучую боль выше запястья. Проклятье!
А с другой стороны кинжал уже целил ей в бок. Она отбила удар. Отскочила…
Нога попала на острый камень, подвернулась… Соня потеряла равновесие. Пошатнулась. И едва успела отразить новую атаку — уже в падении.
Падала она мучительно долго. Бесконечно ожидая, что острая сталь вот-вот пронзит сердце… Но так и не дождалась.
Перед глазами мелькнула огромная вздутая луна — белесая проплешина на иссиня-черном небе.
…И труп разбойника рухнул прямо на нее, заслонив собой ночное светило.
Последнее, что ей запомнилось, были выпученные от ужаса и удивления глаза. А потом, от удара затылком о камни, она потеряла сознание.
Глава вторая
Она плакала во сне. Плакала от обиды и горя. Светлая Мать! Как могло такое случиться со мной? Ты обещала, что я никогда не умру.
Но Богиня лишь молча взирала на нее, и в глубине сияющих глаз вспыхивал и угасал огонь. А затем обнажила клыки в усмешке — и Соня поняла, что еще жива.
Она протянула руки, не утирая слез, струившихся по щекам… но Мать уходила от нее.
В чем я виновата?
Огромная кошка фыркнула, свирепо скалясь. И Рысь, что жила в сознании Сони, меньшая дочь Богини, сжалась в комок, чувствуя ее гнев.
Человек и Зверь уставились друг на друга в упор, поверх разделявшей их Стены. Во взглядах были недоверие и обида.
Твоя жадность едва не стоила нам жизни, сестра.
Нет — всему виной твоя самоуверенность и беспечность! Я спасла нас обеих — и Мать знает это.
Человек и Зверь смотрели вслед исчезающей Богине.
Уверенный в своем праве, Человек попытался оттеснить Рысь за Стену.
Прочь! Прочь! Или ты не ведаешь, где твое место?
Но Зверь воспротивился с неожиданной силой — точно явление Матери придало ему решимости. И огненный бич выпал из рук Человека — и рассыпался роем огненных пчел.
Ты не смеешь! Ты и без того слишком долго держала меня взаперти!
Глупая кошка! Тебе от ролу нет и трех лун — а ты берешься сулить…
Рысь неожиданно заурчала — этот звук заменял ей смех.
Неужели ты думаешь, будто я явилась в твой дом, лишь когда ты вознесла мольбу в храме Матери? Но я куда древнее тебя… и была здесь вечно! Богиня лишь помогла мне обрести обличье — и разум. И открыла тебе глаза, дабы ты могла узреть меня! Кошка обнажила клыки. Она больше не позволит тебе запирать меня! Пришло время… Речь ее перешла в рычание — Богиня покидала своих детей, и они теряли способность понимать друг друга.
…Пришло время исполнить Обет!
Бесплотный голос, не принадлежавший ни Рыси, ни Человеку, рассыпался мириадами шорохов и шепотков, растекся струйками тумана.
Бесплотный смех разнесся, точно дым, и от него запершило в горле.
Девушка открыла глаза.
Сон еще туманил взор, но явь настойчиво вторгалась в сознание тысячами ощущений, запахов и звуков, оттесняя грезы, разрывая их и без того непрочную ткань.
Ощущение тепла. Слышится треск сучьев в костре. И аромат… упоительный аромат жареного мяса.
Взгляд девушки прояснился, сделался осмысленным. И, поскольку притворяться спящей не было никакого смысла, рука ее молниеносно метнулась к поясу.
Кинжалов не было!
Она рывком приподнялась, готовая сразиться с пленившим ее врагом, — но голова закружилась, багрово-черные круги поплыли перед глазами, и она вновь рухнула наземь.
— Вот твое оружие, — раздался негромкий голос. Соня приподняла веки, но тьма по-прежнему застилала взор, мешая что-либо рассмотреть. Слева от нее, совсем рядом, лязгнуло железо, и по звуку она поняла, что это ее меч и два метательных ножа.
Ни слова не говоря, она на ощупь принялась нацеплять оружие, один из ножей незаметно оставив, чтобы был под рукой. Если от незнакомца и не ускользнули ее манипуляции, он ничего не сказал.