В парке было пустынно. Под ногами шуршала листва. Погода не располагала к прогулкам. Солнце безуспешно пыталось пробить брешь в плотной занавеси кучевых облаков, нёсших в себе запоздалые дождевые осадки, в которых так нуждалась изнурённая жарким летом фауна парка.
— Пойдём, я знаю тут неподалёку беседку, — сказал Клим, положив руку ей на поясницу.
— Пойдём, — согласилась Дуся.
Она с удовольствием вдохнула осеннюю прохладу, её не пугала грядущая непогода. Рядом с ней был Клим, она чувствовала его тёплую и крепкую руку, слегка обнимавшую её талию, и больше ничего. Ощущение было волнительное и одновременно успокаивающее.
Заморосил дождь, но они не спешили укрыться от него. Клим прижал Дусю к себе и погладил её волосы. Она приникла к его груди, стараясь дышать ровнее.
Он потёрся об неё колючей щекой, на которой уже пробивалась редкая щетина, и кончиком носа провёл вдоль скулы. Мягкие губы скользнули по лбу, и её спина тут же покрылась мурашками. Веки открылись по собственной воле, и все мысли исчезли в океане его карих глаз.
Клим едва ощутимо коснулся её губ, и Дусю захлестнула невероятная волна тепла — такое она испытывала впервые.
Она не пошевелилась, и Клим поцеловал её уверенней. В мгновение ока он стал частью бушующего внутри Дуси шторма: она обвила его руками…
Сколько длился их первый поцелуй — секунды или минуты, — Дуся не знала: время исчезло, пока Клим прижимал её к себе и окутывал своим нежным теплом…
Наконец, он отпрянул, жадно глотая воздух.
— Прости меня, — шепнул он. — Я так этого хотел…
— Я тоже, — тихо сказала она. — И тогда он — склонился над ней с новым поцелуем.
В последнюю секунду она покачала головой.
— Клим? А как Газиза и Виолетта? — Я не могу, Клим. Столько всего происходит вокруг нас…
Он медленно отстранился и долго молчал, а потом едва слышно проговорил:
— Тогда я подожду, когда ты сможешь не думать о них.
— Проводи меня до дома, — тихо попросила его Дуся.
— Конечно, провожу…
— Мам! — позвала Дуся, входя в дом.
— Что случилось, дочь, ты такая бледная?
— Мы гуляли с Климом в парке…
— Под дождём? Ты возобновила с ним дружбу?
— Но мы и не ссорились… Я просто на некоторое время отошла в сторону, чтобы посмотреть, что будет.
— И что было?
— Сегодня был первый поцелуй, — неожиданно призналась матери Дуся.
— Ох! — вздохнула громко мать. — Кабы беды не было… Вы теперь пара?
— Не знаю, — честно призналась ей Дуся.
— Вы молодые, кровь горячая… Не теряй, дочь, пожалуйста, голову.
— Не беспокойся мама, у тебя умная дочь.
— Это я знаю, — улыбнулась мать. — Проходи на кухню, будем есть.
Мать не стала делать из мухи слона, она понимала, ничего удивительного нет в том, что её дочь станет встречаться с парнем. Такова жизнь!
— Мам…
— Что?
— А во сколько лет ты стала встречаться с папой?
— Вот, ешь, — сказала мать, поставив тарелку с едой перед Дусей.
Она сознательно пропустила вопрос дочери мимо ушей. Ей не хотелось признаваться в том, что встреча с её отцом была ошибкой молодости. Этот человек оказался в жизни совсем не таким, каким она его представляла, и после десяти лет совместной жизни, наполненной скандалами, и они расстались.
Шекер, так её звали отца, был немолод и эгоистичен, и никто из его чужеродной родни, так до конца и не понял, почему завидный для многих казахских девушек жених вдруг решил жениться на русской бесприданнице, пусть и общепризнанной красавице.
Мотивы невесты, с точки зрения элиты казахского общества, объяснялись проще: избранник был достаточно богат, чтобы ей жить в своё удовольствие. Все пришли к однозначному выводу — Елена Тобольская, удачно выскочила замуж.
Но все они ошибались относительно её матери. Мать вышла замуж не из-за денег и не из честолюбия. Она была весьма романтичной девушкой, и образ жизни, который вёл Шекер, показался ей истинным воплощением романтики. Что может быть увлекательнее походной жизни — любований красотами природы, ночёвок в палатке под открытым небом?
Дуся ела медленно, поглядывая на мать и ожидая, что та ответит на её вопрос. Но та лишь молча мыла посуду, и, ни разу не посмотрела в её сторону. Дуся почувствовала, что своим вопросом задела мать за живое; доев, она поблагодарила её и вышла из кухни.
Глава третья
Кровавый «Желтоксан»
Клим развёл в стороны руки и несколько раз прогнулся, разминая затёкшую спину. Был его любимый вторник — день факультативов по кафедрам.