— Э нет, братцы. Я сам охотник. Не дурак я подранка выпускать. Он же теперь не охотник, а значит, начнёт на всякого бросаться, чтобы не подохнуть. Не там ищете.
Пошныряли глазами по углам чужаки, будто могли где-то в углу притаившегося медведя найти, да так и ушли не солоно хлебавши. А к обедне, обмозговав всё и не добившись ничего, и вовсе из деревни уехали.
К ночи Деян зашёл с заплечным мешком к Урмиле и сказал, что уходит волка выручать.
— Постараюсь скоро вернуться. Со мной Мизрирь идёт. Сам ко мне пришел и помощь предложил, ибо через Кунеевку везли клетку со зверем. И он моментально смекнул, чем грозит народу окрестных деревень отсутствие вожака большой волчьей стаи. Мизгирь охотникам заднюю ось телеги подпилил, пока они у колодца жажду утоляли да с девками заигрывали. Далеко не уедут.
— Иди уже, с Богом, — побурчала Урмила, потрепав Деяна по волосам, — не угомонишься ведь.
Не успела за охотником закрыться дверь, как с ложа раздался сиплый голос:
— Всё у него получится. Его Девана любит.
— Знаю, потому и пустила, — спокойно отозвалась знахарка, поворачиваясь на голос. — С маленства удачливый. С возвращением в мир живых, мил человек. Давай-ка посмотрим на твои раны.
Комментарий к Глава 9
(48) Спрытная — прыткая, шустрая
(49) Коников — кузнечиков
(50) Ащеул — зубоскал
(51) Хабаль — грубиян
========== Глава 10 ==========
Деян с Мизгирём уже долгое время лежали на пригорке за густым колючим кустом свороборины⁵² и наблюдали, как незадачливые охотники пытаются вытянуть тяжёлую гружёную подводу с обломившейся осью из грязи. Волк, метался по клетке, так и норовив схватить каждого, кто подойдёт слишком близко, и лишь добавлял трудностей в этом нелёгком деле. Зверь не давал мужикам сподручно ухватиться, чтобы, навалившись, вытянуть увязшую всеми колёсами подводу из ямы. Он то просовывал лапы между прутьями и бил ими охотников, то резко отскакивал, пугая; то скалился и грозно рычал, предупреждая, что спуску пленителям не даст.
— Эх, напасть! Этак мы рады⁵³ не дадим, — сказал тот, что постарше с бородой.
— И что ты предлагаешь? — отозвался второй, вытирая грязным рукавом рубахи пот со лба.
— А что тут думать!.. Нужно взять рогатину да потыкать. Кровь пустим — авось присмиреет, — взбеленился худой рудый, самый нетерпеливый из охотников.
— Дурень ты молодой, — сказал на его слова второй мужик, снимая с головы шапку. — А ещё в охотники подался. Раненый зверь куда опаснее сытого да ленивого. Нужно отправляться на охоту. Накормим белого, и, глядишь, подобреет.
— А ведь дело говоришь, Аникей. Я пойду, — потёр руки бородач. — А вы тут пока хворост соберите и костёр распалите. Вернусь — повечереем.
Сказано — сделано. Бородач ушёл, а оставшиеся двое охотников бросили подводу в грязи, распрягли лошадь, стреножили и пустили пастись. Сами же стали по округе хворост собирать, не зная того, что за ними наблюдают и всё подмечают.
— Ну что, дядька, когда будем зверя выручать? — тихо спросил Деян, косо поглядывая в сторону оставленной без присмотра подводы.
— Рано ещё. Пусть они хорошенько умучаются и поедят. Спать крепче будут. Ночью потихому зверя умыкнём. Тем паче ключ у бородача. Я видел, как он его в мешочек на поясе сунул.
— Как скажешь. А пока и нам можно пожевать, а после вздремнуть маленько. До ночи-то далече.
— Я вот одного не пойму: чего их черти через Костяную гать понесли? — сам с собой размышлял Мизгирь.
— Как чего? — доставая хлеб с салом, тихо ответил Деян. — Знамо дело, путь-то тут короче будет.
— Вот только дровяной настил через топь больно узкий, подвода не пройдёт. Да и на подходе к гати… вон какие ямы есть.
— Дык и поплатились за спешку. Хотя это нам только на руку, дядька.
Смеркалось. Сверчки в траве запели свою песню. От болот потянуло затхлой водой и сыростью. Вскорости явился бородач, и не без добычи. Подстрелил зайца и утку. Мужики решили утку на костре зажарить, а жирного зайца скормить зверю. Волк благосклонно принял подношение и, схватив в зубы окровавленную тушку зайца, отошёл в дальний угол клетки, подальше от любопытных глаз.
Мизгирь и Деян понадеялись, что охотники поедят и спать лягут, ведь денёк у них выдался тот ещё, да не тут-то было. Неожиданно бородач поднялся на ноги, хлопнул в ладоши, потом потёр одну об другую и направился к мешкам, сложенным у большого камня. Порылся там, и из одного мешка вытащил жбан с «живой водой». Сон с мужиков как рукой сняло. Сначала пили, потом песни пели, а после и черёд баек пришёл. Рассказывали про стать богатырскую да удаль молодецкую. Молодой не выдержал подначек Аникея, подхватился на ноги и, чтобы доказать, какой он удалец, схватил рогатину и направился к клетке с волком. Деян с Мзгирём враз насторожились.
— Это чего удумал паскудник? — прошептал зло дядька. — Неужто хочет пырять зверя?!
— Похоже, так и есть. Ждать боле недосуг. Выручать надо белого.
И, словно подтверждая правоту Деяна, по округе прокатился жалобный визг, перешедший в скулёж. Мужики подорвались с места и, выскочив из своего укрытия, ломанулись к костру. Завязалась драка. Мизгирю достался здоровый бородач. Деян же подскочил к рудому, и вырубив шельму с одного тычка, занялся Аникеем. С ним пришлось повозиться, ибо не из слабых мужик оказался, но в итоге и с этим сладил. Когда, отдышавшись, обернулся, то увидел, что Мизгирь вот-вот богу душу отдаст от рук бородача. Схватив раздухарившегося мужика сзади, Деян с силой дёрнул его на себя. Тот от неожиданности отпустил Мизгиря, и тот, окатившись в сторону, закашлялся, схватившись руками на горло.
— Давай, дядька, встряхнусь да помогай! Одному мне с этого бугая не удержать!
Мизгирь с трудом поднялся на ноги и кинулся на обидчика, навалившись всем весом. Вдвоём одолели. Да только рано они радовались, когда таки удалось скрутить бородача. Пока они качались по земле, очунял молодой и кинулся с рогатиной на выручку. И быть бы беде, да только споткнулся он и упал, размозжив со всего маху голову о камень. Бородач задёргался в бесплодной попытке вырваться, аж жилы на шее вздулись от натуги, задрал голову вверх и надрывно возопил:
— Нет, Господи!
Стало тихо. Мизгирь, помянув неласково чёрта, поднялся с колен на ноги.
— Сами видите, к чему привело ваше лиходейство. Не нужно было трогать священного зверя. Потому мы и шли за вами, что несчастье ждёт каждого, кто покусится на свободу белого волка. В наших краях об этом все знают. Вас же пытались предостеречь, а вы отмахнулись, посмеялись над людьми.
Вот только не слышал бородатый мужик молвь Мизгиря: он смотрел мутным взглядом на худого парнишку, что, раскинув руки в стороны, бездыханным лежал на земле. Аникей же, напротив, слушал внимательно.
— Не помню, чтобы прямо говорили нам. Скорее всё туману наводили. Мол, именно этот зверь неприкасаемый. А с чего? Волк как волк.
— Да неужто… И много вы в лесах белых волков видели? Тут к знахарке не ходи: и без того ясно, что диковина это. В народе его называют «дух северного леса».
Пока дядька пенял пришлым, Деян, улучив момент, срезал у пленённого и связанного мужика мешочек на поясе, и направился к клетке с волком. Зверь был жив. Пьяный парень лишь по косой задел морду, оставив глубокий кровоточащий порез. Вставив ключ в замок и несколько раз провернув, молодой охотник снял замок, распахнул дверцу клетки и отскочил в сторону.
— Уходи! Ты свободен, волчище. Богиня свершила свою месть.
Зверь словно понял, что ему дарят свободу, ринувшись к дверце быстрее ветра. Мгновение — и волк скрылся в темноте с глаз. Только его и видели.
— И вы уходите, — сказал Аникей, проследив взглядом за действиями Деяна. — Отойдёт от горя Вышата — добра не ждите.
Ушли охотники молча, не попрощавшись. Было хорошо слышно в ночной тиши, как протяжно выл бородач над телом мёртвого Евсея. Так звали парня. И как Аникей пытался что-то вполголоса втолковать совсем раскисшему Вышата. Не спеша, мужики дошли до кромки леса и остановились.