Апрель все говорила, говорила, говорила, а Январь не понимал ни слова. В затылке пульсировало, в горле клокотала злость. Март её обижал. Он посмел сделать так, что эта солнечная девочка теперь сидит перед хроническим неудачником и жалуется на жизнь, хотя должна бы гулять по поляне, плясать и веселиться. Руки сжались в кулаки, о рёбра заскреблись кошки, вынуждая скрипнуть зубами, и Январю пришлось зажмуриться, чтобы не сказануть что-нибудь лишнее при Апрель.
— Забей, — Январь выдал это так быстро, что сам испугался собственной решимости. Разжал кулак и подсел поближе, улыбнулся настолько ярко, чтобы эта энергия передалась и Апрель. — Ты слишком жизнерадостна, чтобы похоронить себя из-за какого-то козла, которому уже сейчас начальство дороже тебя. Он ведь этот… — парень почесал в затылке, силясь подобрать определение, но благоразумно решил, что оно вряд ли понравится Апрель. Она вон уже руку занесла для подзатыльника и угрожающе прищурилась: явно мысли читает, чертовка, — карьерист, сразу понятно. Они сущие идиоты: даже в очках ничего не видят дальше собственного носа.
— А ты… — Апрель на секунду отвела взгляд. Она качнула ногой и вдруг улыбнулась, наклонив голову. Так, чтобы на лицо прядки упали. А потом взметнулись вверх, когда она вскинула подбородок. — Знаешь, я тогда не решилась сказать при Марте в нашу первую встречу, но… Ты мне нравишься. Уже тогда понравился, просто Март был первым. И мне, ну, ты понимаешь, льстило внимание такого парня. Я все это время думала, какой серьезный у меня молодой человек.
— А оказалось, он просто идиот, — Январь выдал это с заметной паузой, во время которой успел поперхнуться. Ему показалось. Просто показалось, черт возьми. Апрель наверняка что-то перепутала. Не нравится он ей. Или нет? Январь робко перевёл взгляд на трогательно покусывающую нижнюю губу Апрель, и восторг шампанским ударил в мозг. Выбил начисто все сомнения. Он-то думал, Апрель поплачется ему как другу, усмехнётся и уйдёт охмурять своего Марта. Потому что в другое время Январь бы дал ей сто и один совет, как этого гада вернуть, если бы видел, что ей хорошо с ним. А в итоге «хорошо» оказалось относительно. — Помнишь: «Я думал, ты моя Луна, а я твой Росомаха…»
— «А ты трикстер. А я просто идиот», — с улыбкой отчеканила Апрель и убрала прядь волос со лба. — Конечно, я помню! Мы же все вместе в кино ходили. А Март всю дорогу ворчал, пока мы в кино шли, помнишь? Говорил, Марвел для школоты и ни один взрослый нормальный человек не будет его смотреть.
— Ты наплюй, — Январь механически коснулся плечом её плеча. — Пока тебе хочется, смотри, танцуй, веселись и пой. О, и, если вдруг в сорок с хвостиком ты решишь пойти на Марвел, я с удовольствием составлю тебе компанию. Да и вообще куда угодно, только не на мюзикл. Я ещё после «Отверженных» и «Величайшего шоумена» не отошёл.
— Дурачок, — Апрель зарядила ему шутливый подзатыльник. — Когда-нибудь и ты полюбишь мюзиклы. Они же как весна. Весной всем хочется петь.
— О да. Особенно котам.
— Да ладно тебе, — Апрель толкнула его в бок. Вдруг коснулась подбородка, задумалась. — Слушай, а давай потанцуем!
Она вскочила на ноги быстрее, чем Январь осознал смысл её слов.
— Что… — парень аж поперхнулся. — Ты в своём уме?
— Ещё бы, — она поиграла подолом. — Надеюсь, ты в курсе, что такое ча-ча-ча?
— Танец флирта? — изогнул бровь Январь и настороженно поднялся с места. Видимо, раз позориться, так по полной.
— Да. Тот танец, который мы с тобой танцевали каждый день одними взглядами, одними легкими секундными прикосновениями. Пора бы воплотить его в реальность, как считаешь? — и Апрель протянула Январю тонкую ручку.
— Только имей в виду: я ужасный танцор, — не более, чем жалкая попытка отвертеться, Январь.
— Тот, кто настолько ловко прыгает с посохом по замёрзшим водоемам, обязан уметь хотя бы немного двигаться. Иначе ты бы шею себе свернул, — подмигнула ему Апрель и приглашающе пошевелила пальчиками.
Их руки переплелись сами собой. Январь изумленно выгнул бровь, на что Апрель лишь усмехнулась и закатила глаза. По идее, вести должен был он, но Апрель, смеясь, опередила: мягко тронула за руку, подталкивая ближе.
Ча-ча-ча — это просто, это в крови плещется вместе с самой жизнью, с дурью молодости, ударяющей в виски. Шаг вправо, подвинуть вторую ногу, теперь влево, развернуться. Раз, два, ча-ча-ча. У Января в крови стучит свой ритм, он ускоряется, стоит взглянуть на танцующую рядом с ним девчонку. Двигается уверенно, самозабвенно, наконец-то свободно. А вот Апрель решила все-таки покружиться. Черт, какая же яркая эта маленькая чародейка! Март бы ей никогда не позволил. Январь едва слышно фыркнул. И почему он до сих пор думал о Марте? Не плевать ли на него?
Апрель подошла ближе, будто невзначай коснулась плеча Января, и наконец до него дошло: это не иллюзия, не фикция, не игра воображения. Они действительно танцевали на запретной для него территории Весны. Вокруг в воздух взмывали снежинки, сталкивались друг с другом, разбиваясь в крошку, чтобы вновь соединиться и пеплом осесть на ярко-изумрудной траве. Капли росы моментально замерзали, превращались в подобие новогодних шаров, покрытых глазурью. Фиолетовые тонкие стебли теперь укрывали один из них, и Январю казалось: перед ним крохотная карета или кровать с балдахином в миниатюре. И там обязательно живут феи. Маленькие такие, веселые, проказливые. Прямо как Апрель.
Кожу непривычно жгло, совсем чуть-чуть, но Январь этого уже не замечал. Разгоряченный воздух был везде: и снаружи, и внутри. Тонкая ледяная стенка едва-едва удерживала скопившиеся чувства, чтобы лёд не прорвался, чтобы тепло не смешалось с теплом, послав зиму куда подальше. Январь никогда бы не признался об этом вслух, но он был счастлив.
Счастлив вот так просто без всяких ревнивых взглядов Марта танцевать с Апрель, счастлив наблюдать, как медленно распускаются цветы, как поют и летают над головой птицы. Сегодня уже не последний день зимы, а первый день весны. Январь только сейчас это понял, когда повернул голову и нечаянно бросил взгляд Апрель за плечо, на часы. Двенадцать уже пробило, только хитрюга Апрель об этом умолчала. А Январю было наплевать, что там его ждёт. Главное — он танцевал с ней сейчас, они признались друг другу в симпатии, а остальное — не важно. Январь улыбался, ловя искрящийся бенгальским огнём взгляд Апрель.
Он обязательно вернётся, а про остальное можно и не думать. Вернется, чтобы встречаться с Апрель. Он верил, что она его дождётся, и тогда они, наверное, забудут и о Марте, и о всех остальных.
Я вернусь, остальное не важно,
Ты дождёшься меня и однажды
Мы, наверно, сумеем о многом забыть.
Вокруг так светло, так светло. Язычество света, не иначе. Январю хотелось потеряться здесь до рассвета, танцевать и танцевать вместе с Апрель под ярко-зеленой жизнеутверждающей звездой. А ещё лучше: не до рассвета, а до самой осени, пока не пришло его время. Он уже давно в дороге. Дороге следом за весной.
И проснётся язычество света,
Затеряюсь негаданно где-то
Я до осени там под зелёной звездой,
Я уже в дороге следом за весной.
А на улицах города тем временем начал таять снег.