Из кабинета Коркина майор Иванов звонил на другие заставы. Спрашивал о положении дел, отдавал приказания. Хозяин кабинета, сидевший с понурым видом, вдруг резко поднялся и вытянулся в струнку:
— Товарищ майор, разрешите обратиться!
Иванов глянул на него исподлобья:
— Ну, что там у вас, обращайтесь.
— Я готов понести любое наказание, но потом. А сейчас разрешите руководить операцией.
Майор постукивал карандашом по столу в раздумьи, и не сразу ответил.
— Что ж, руководи, посмотрим…
И уже более спокойнее добавил:
— Кажется, следовало бы знать, что Баллы вам не подчинен и что вы не имеете права ни ругать, ни приказывать ему. Если он вам понадобится, можете только попросить его. Я тоже не имею права приказывать ему. Он следопыт не только заставы или комендатуры, а всего нашего округа. Понятно?
— Понятно.
— Ну, а теперь идите к пограничникам.
— Коркин козырнул и вышел.
Когда солнце только начало всходить, двое всадников догнали старшину. Коркин спрыгнул с коня, отдал повод приехавшему с ним пограничнику и пошел за следопытом. Баллы сделал вид, что не заметил, кто за ним торопится. Часам к девяти старшина подъехал к Баллы и спрыгнул с коня.
— Капитан Коркин привез нам кое-что поесть. Остановись, дружище.
Они принялись уплетать хлеб с консервами. Иванов ткнул Баллы в бок и скосил глаза в сторону: «Посмотри». Теперь они видели, как Коркин вертится юлой на месте потерянного им следа. И вдруг, видимо, обнаружив его, устремился вперед и скрылся с глаз.
После завтрака Баллы и Иванов снова пошли по следу. Коркин и вправду шел по нему безошибочно.
Баллы вопросительно глянул на старшину:
— А вдруг он встретит косе Моллу?
— Ну, тогда мы набредем на распластанного Коркина со смертельной раной под левой лопаткой, — ответил Иванов по-русски.
Двое товарищей вновь заспешили вперед и вдруг на самом деле увидели Коркина, распластавшегося на земле. Иванов тревожно посмотрел на друга. Баллы понял, что тот потерял след и основательно устал. А теперь просто отдыхает, поэтому он молча проследовал мимо капитана. Коркин медленно поднялся, удивляясь, как Баллы уверенно и быстро движется вперед, даже не очень-то приглядываясь к земле. И сам побежал следом за ними.
В полдень к Баллы присоединилась одна из поисковых групп заставы. Когда они все вместе сели перекусить, Коркин, словно чувствуя свою вину, примостился немного поодаль. Хоть и было холодновато, но одежда на Баллы и старшине оказалась мокрой. Пришлось накинуть на себя шубы.
— Сколько, по-вашему, мы уже отмахали? — спросил Баллы у старшины.
— Да, наверно, не меньше тридцати километров.
— Пожалуй, даже больше и к вечеру мы их должны догнать. Они с грузом далеко вперед уйти не могли, — предположил Баллы. — Видите, следы становятся заметнее.
На вопрос, сколько их, нарушителей, пограничники. отвечали по-разному: одни говорили двое, другие утверждали трое. Нарушители шли след в след. Но там, где они отдыхали, можно было точно установить, сколько их.
— Я различаю следы четырех, — заметил старшина.
Баллы кивком головы согласился с ним. А Коркин в недоумении пожал плечами.
Снова заторопились по следу. Баллы с Ивановым опять отдали пограничникам свои шубы. Перед густым кустарником остановились. Здесь к ним подоспели отставшие люди и Коркин.
Старшине и его товарищу нетрудно было догадаться, что в этой густой арче и скрываются нарушители.
— Выходите! — грозно скомандовал Иванов.
Из кустарника выбрались четыре человека с поднятыми руками. Баллы показалось, что трое из них туркмены. Один высокий с полуседой бородой, двое других тоже высокие, худощавые подростки. Оба похожи на бородатого, видно, сыновья. А четвертый — низенький, черноглазый, с большими усами, наверное, курд.
При них ничего не оказалось. Бородатый пристально посмотрел на парня:
— Ты, по всей вероятности, следопыт Баллы, по ту сторону гор говорят, что ты очень жестокий, но это, видимо, неправда. Когда вы сначала вдвоем подошли к кустарнику, я решил было покончить с вами. Потом, к твоему счастью, подоспели вот эти, — он кинул взгляд на пограничников. — Мы-то попались, но ты, парень, смотри не попадайся, кое-кто хотел бы тебя убрать. То, что говорит старый контрабандист, — сущая правда, — закончил бородач свою неторопливую речь;
Баллы улыбнулся словам этого человека и перевод их своим русским товарищам.