У Форрестера была молодая лаборантка, Нона Джейси. Она для нас представляет интерес. Только ей он разрешал заходить в лабораторию. Ее обязанности были несложны — держать помещение в чистоте, отвечать на телефонные звонки, ограждать профессора от нежелательных визитеров, а также приносить ему обед. К ней мы вернемся чуть позже.
Врач в институте наконец обратил внимание на состояние здоровья ученого. Он был уверен, что Форрестер на грани нервного срыва, и предупредил об этом Уоррена. Уоррен слышал, что Форрестер работает над чем-то важным, но над чем именно — понятия не имел. Прочитав сообщение доктора, он встревожился и вызвал Форрестера в Вашингтон. На встречу также пригласили специалиста-психиатра. Уоррен пытался узнать от Форрестера, над чем тот работает, но безуспешно. Новую встречу назначили на следующий день. Когда Форрестер ушел, психиатр прямо сказал, что ученый, судя по всему, на грани сумасшествия. Пока Уоррен думал, как поступить, Форрестер упаковал свои вещи и вернулся обратно в институт.
Радниц помолчал и сделал очередной глоток.
— Дома он застал жену в постели со своим ассистентом — единственным человеком в институте, с кем он поддерживал отношения. Он убил соперника и чуть было не отправил на тот свет жену. Его схватили, когда он, совершенно невменяемый, бешено молотил по двери ванной комнаты. Об убийстве, душевной болезни Форрестера и поведении его жены мало кому известно. Это стало чуть ли не государственной тайной. Уоррен поместил Форрестера в санаторий, где он и пребывает до сих пор в расстроенных чувствах… сомнамбулическом состоянии, одним словом.
Линдсей поменял положение ног.
— Почему вы думаете, что он согласится дать нам код?
— С моими соображениями вы ознакомитесь позже. Я консультировался с психиатрами. Шансы есть. Установлено, что код сам по себе не так уж и сложен, но без ключа к нему не подступиться. Форрестер, скорее всего, заменил одни слова и цифры другими, используя текст какой-то книги. Осмотрели каждую его книгу, в лаборатории и дома, однако не нашли никаких пометок. Да это и неудивительно: Форрестер обладал фотографической памятью… что тоже, кстати, своего рода ненормальность. Он в состоянии — точнее, был в состоянии, один раз прочесть страницу текста и слово в слово повторить ее, не сделав ни единой ошибки. По всему выходит, что ключ к коду у него в голове.
Линдсей подумал, что девушке, бежавшей по песку к морю, не стоило бы надевать бикини. Фигура неплохая, но бедра чересчур пышны… Да, чересчур… и бежит она неуклюже.
— Вы говорили о лаборантке… Ноне Джейси? — обратился Линдсей к Радницу.
— Да. Она по-прежнему работает в институте на какой-то скромной должности. Именно от нее Уоррен узнал о металле. Форрестер испытывал к ней симпатию и доверял… это важно. Она не подозревает, что у него умственное расстройство. С ней беседовали ведущие ученые, представители ЦРУ и сам Уоррен. Из ее слов следовало, что Форрестеру удалось создать новый металл. Формула была выведена при ней, да и сам он часто говорил ей о своих опытах. Но вот что интересно: он сказал, что никто эту формулу не получит. Форрестер был сильно возбужден, говорил, что Соединенные Штаты недостойны плодов его ума. Некоторые думали, что ничего существенного он не открыл, а вся эта болтовня — лишь один из признаков нарастающего безумия. Однако Нона Джейси настаивала, что видела сам металл и что профессор проводил с ним различные опыты. В общем, если ей верить, металл существует. Были проведены тщательные поиски, но Форрестер, вероятно, либо спрятал полученные образцы, либо уничтожил. В итоге ничего так и не обнаружили. Вам известно, что все старания расшифровать код кончились безрезультатно. Дело зашло в тупик. Нона Джейси нужна нам как воздух. Что я конкретно предлагаю, вы прочтете сами. — Радниц пытливо взглянул на собеседника. — Вопросы есть?
— И не один, — отозвался Линдсей. — Но прежде я хочу изучить ваши предложения.
— Изучите. Они лежат на моем столе. Это, пожалуй, одно из самых крупных моих дел. Если вы столкнетесь с непредвиденными трудностями, советуйтесь со мной. Я на вас полагаюсь.