Сергей Гарусов, молодой следователь прокуратуры Первомайского района города Кирова, медленно закрыл уже начавшую пухнуть папку. Да... Опрошены почти все жители ближайших домов, но никто (никто!) не показал ничего существенного, что могло бы хоть как-нибудь высветить случившееся. Никто не видел преступника. Свидетелей не было.
Следователь взглянул на часы. Стрелки неумолимо приближались к девяти вечера. Он убрал дело в сейф, выключил свет. Кончался воскресный день. На улице еще светились голубым и желтым окна. Голубым — от воспаленных телеэкранов, желтым — от усталых лампочек. Завтра для города начнется новая трудовая неделя. И полетят дни за днями. А парта Ирины в школе будет пустовать.
Осень беспечно осыпала листья, и ненастные сумерки обволакивали деревья. Ветер становился пронзительным. Сергей поднял воротник, нетерпеливо дожидаясь троллейбуса, который, казалось, никогда не придет. Через десять минут он показался. Над лобовым стеклом, в кружочке, припечатана девятка. Значит, вот он, этот самый девятый. Сергей зашел в заднюю дверь, и почти пустая машина нехотя тронулась. Вчера вот так же ехали две женщины и она, Ирина... Казалось, они и сейчас стоят где-то здесь, рядом, невидимые. Троллейбус вез их неумолимо навстречу самому страшному. А если бы они сели не в этот, а в следующий? Было бы все по-другому? Возможно... Или бы на два троллейбуса раньше? Наверное, эти же мысли терзают и мать Ирины: «Почему именно в этот сели? Приспичило? Подождали бы — и беда мимо пролетела бы. Так нет, они еще бежали сломя голову, чтобы успеть именно на этот, проклятый...» Да кто ж теперь угадает, что думает в эту мрачную ночь мать — еще не старая, но какая-то измученная жизнью женщина. Он вспомнил ее тихий, немного растерянный голос...
Боровалова Раиса Петровна:
«Да, по этому адресу я проживаю с дочерью Ириной, ученицей 9 «Б» класса школы № 46. С мужем, Валентином Михайловичем, мы развелись восемь лет назад. Да, так уж получилось... Но продолжали жить вместе до января этого года. А с января... С января он живет с другой женщиной, где-то на улице Хлыновской. Сегодня, 13 сентября, полвосьмого вечера мы поехали на девятом троллейбусе... Мы — это я, дочка Ирина и подруга моя — Анна Григорьевна Прасолова. Она моя старая знакомая из Горького, в гости ко мне приезжала и горьковским поездом должна была уехать обратно. А Ирина... доченька моя! Так вот, Иришка с утра с одноклассниками ездила в совхоз на уборку. А я копала картошку дома с бабушкой, то есть моей матерью — Климовой Любовью Никитичной. Ирина утром была, как всегда, веселая. Но я как-то больше с Аней разговаривала, ведь давно не виделись... Так вот, сели мы в этот девятый... Еще бежали к нему, торопились. И ведь я, именно я крикнула: «Быстрее, а то не успеем!» У театра мы с Аней вышли, чтобы пересесть на первый троллейбус, он к вокзалу идет. Я билеты Иришке отдала, и мы с Аней поторопились выйти. Я ведь даже не оглянулась на дочку-то... Хоть бы из дверей, последний раз... Так нет, не оглянулась, а ведь жить-то ей оставалось, выходит, несколько часиков, и живой я ее уже больше не видела... Ну, вышли мы с Аней, а этот девятый и повез ее. Ирина хотела проведать бабушку, у нас был уговор, что она съездит проведает, а потом на вокзал ко мне вернется и мы с ней вместе домой поедем. Я Аню провожу и буду ждать. Проводила я Аню. И все хожу по этому вокзалу. Посижу, похожу. А Ирины нет. Долго я ждала, очень долго, потом начало под сердцем сосать. Но в чем дело, знать не знаю... Долго я на дверь смотрела, откуда она должна была войти. Нет, входили все не те... Тогда я рванулась искать ее. У бабушки Иришки не было, она ее и не видела... Я — домой. Тоже никого. И все жду, что сейчас должна прийти... Пришла милиция. У меня и ноги подкосились...»
— Дом культуры «Авангард», — вдруг резко объявил в микрофон водитель, и Сергей, почему-то оглянувшись в дверях на салон троллейбуса, поспешно вышел.
Вчера Ирина, по логике вещей, должна была, перейдя на другую сторону улицы, пройти по ходу движения троллейбуса до конца квартала и свернуть за угол на пересекающую улицу Володарского. Но она, видимо, хорошо зная район, перебежала дорогу, направилась в глубь квартала и пошла дворами, сокращая свой последний путь. Конечно, если бы не собака...