Казалось бы, эта тема давно набила оскомину. После войны банды в Зеленодолье были обычным явлением — одни появлялись, другие исчезали, разбитые или поглощенные конкурентами, против особенно крупных и наглых данийские рейдеры устраивали облавы. Но в общем-то за четырнадцать лет ничего не изменилось, и население приспособилось к такой неопределенной ситуации — посады опоясывались рвами и частоколами, города — крепостными стенами. Сами купцы нанимали вооруженную охрану, порою тех же бандитов, тряслись от страха на дорогах, но упорно тащили свой товар на Другой конец мира — немалые доходы стоили путевой нервотрепки.
Поскольку мы как раз направляемся в Зеленодолье, то стоит уточнить тамошнее положение дел. Ну а самые достоверные сведения, конечно, у хозяина. Тот, словно уловив мою мысль, Уже сам направлялся к нам, пробираясь между лавками.
— Почтенные господа, всегда рад видеть таких гостей под Фишей моего дома. Все, что мы можем предложить, сиречь скромная еда и крыша над головой, — к вашим услугам! — Подобострастно изогнулся толстяк. — Вот только времена нынче неспокойные, сами понимаете-с. Все стали товаров расплачиваться, деньги берегут-с. Чем платить изволите-с? — напрямую осведомился он, настороженно посматривая на огромный меч Таниуса, на котором до сих пор виднелись бурые разводы от волчьей крови.
— Золотом! — буркнул Таниус, небрежно бросая монету.
— Да неужели?! — с издевкой осведомился трактирщик, тыкая пальцем в монету. — Нынче какие-то мерзавцы вот таких же свинцовых фальшивок начеканили во множестве, причем эти подделки от настоящих денег не отличишь, пока не расплавишь. Кто докажет, что это — действительно золото?
— Этого доказательства тебе достаточно?! — рявкнул Таниус, распрямившись во весь свой огромный рост и нависнув над трактирщиком, как горный орел над полевым кроликом. Капитанский плащ распахнулся, и на плече сверкнул офицерский кулон командира королевской стражи.
— Ой! — вякнул трактирщик, кровь разом отхлынула с его жирной, лоснящейся морды. — Виноват, вашблагородие! Простите, ваша милость, извините меня, дурня бестолкового! — запричитал он, вновь и вновь отвешивая поклоны, однако марка таинственным образом исчезла со стола. — Для вас — все самое лучшее. Лотта, деточка, обслужи высоких господ из столицы!
Откуда ни возьмись выпорхнула симпатичная темноглазая девчушка лет четырнадцати с хрустальными бокалами на подносе и граненой бутылью в руке. Очевидно, она была обучена и подготовлена именно для таких «особых» случаев, так как разливала вино с потрясающей точностью, вровень с краем, не пролив при этом ни капли.
— Данийское темное вековой выдержки, разлито в год великой битвы на Багряной, вот поглядите-с — даже печать есть на донышке. Редкое вино, сейчас такое ни за какое золото не купишь, — похвастался толстяк, а его и без того круглая рожа расплылась широчайшей улыбкой до размеров хорошего блина.
Странное оно какое-то, на кровь похожее, но на вкус прекрасно и букет просто головокружительный. Лотта крутилась вокруг стола угрем и беспрерывно строила глазки Таниусу, а тот вгрызся в баранье ребрышко, не обращая на изведшуюся девушку ровным счетом никакого внимания. Сам хозяин продолжал усердно гнуть спину и раболепно улыбаться с такой силой, что я начал беспокоиться, не свело ли ему челюсти.
— Любезный, просветите нас, что это за банда, о которой говорят все вокруг? — спросил я, разряжая неудобную ситуацию.
— О, их кодла уже набила оскомину купцам. Еще зимой на тракте было все спокойно, откуда только эти лиходеи взялись на нашу голову? На их счету уже несколько разграбленных караванов, а охрана, надо вам сказать, там была немаленькая — до полусотни опытных и хорошо вооруженных наемников. Единственное, что мы знаем о них, — то, что верховодит в банде некий Бубай — огромный, страшный, волосатый здоровяк из леса… Жуть! Вот потому и дрожат купцы, как осиновый лист на ветру, — в Фацению пока ходу нет, а назад никто не поедет, будучи в здравом уме.
— Но мы не какие-нибудь трусливые лоточники! — взвился Штырь. — Постоять за себя сумеем!
— Втроем, что ли? — ухмыльнулся трактирщик. — Да лесные стрелки из вас дикобразов сделают!
— Кто кого сделает, еще неизвестно… — пробормотал маленький вор, однако развивать тему не стал.
Пока мы болтали с хозяином, Таниус, взгромоздясь на стойку, гаркнул так оглушительно, что разношерстная публика за столами сразу стихла и выжидательно уставилась на крикуна.
— Слушайте меня, добрые люди! Я говорю во имя и от имени Его Величества! Нам нужен проводник в Зеленодолье. Оплата такова, что любому из вас хватит на всю жизнь. Есть тут добровольцы? — прокричал Таниус, подбрасывая в руке увесистый позвякивающий мешочек. Поначалу купцы чесали затылки и бороды в раздумье, но потом ответы посыпались градом:
— Сами мы не местные…
— И едем вообще в другую сторону!
— У нас еще есть голова на плечах, не хотелось бы ее потерять за кордоном!
— Ищи дураков в другом месте!
— Эй, красавчик, т-ты здесь никт-то, п-н-нял!
— Засунь свое злато себе в…
Последний ответ потонул в возмущенном гвалте, и я так и не узнал, куда наш доблестный капитан должен был засунуть кошелек с золотом. Кто-то смачно харкнул Таниусу на сапог и пьяная толпа довольно заржала и загыкала. Тут же нашлись «достойные» подражатели — в Таниуса полетели обглоданные кости и объедки, самый отважный запустил кружкой, но с пьяного глазу промахнулся и попал прямехонько в затылок своему «собрату», сидевшему за передним столиком. Тот обиженно хрюкнул и хлопнулся лицом в тарелку, а его товарищи вскочили и бросились искать обидчика, развешивая оплеухи всем, кто попался на пути. Какой-то полоумный и вдрызг пьяный недомерок вскочил на столешницу и дурным голосом заорал: «Понесла-ась!», после чего, зажав сардельку между ног, принялся скакать по столам и истошно гикать. В общий бедлам внес свою лепту и проснувшийся оркестр в составе балалайки, дуды и пищалки. Среди мающейся от безделья торговой братии желающих размять кулаки оказалось достаточно, и вскоре в таверне развернулось натуральное побоище.
Таниус, видимо, сроду не слыхавший подобных оскорблений, окрасился багрянцем, взревел, как подстреленный лось, и ринулся на обидчиков прямо по столам. Какой-то худосочный тип возомнил себя героем и схватил Таниуса за грудки — в следующее мгновение он, взмыв под потолок, грянулся прямо на наш стол, перебил весь хрусталь и окатил меня потоком тушеной капусты. Нагадив от души, «герой», видимо, решил, что с него хватит, тихо сполз под стол, да так там и остался. Бутылка с багрянцем все ж таки уцелела — я вовремя успел убрать ее со стола.
В это время Таниус, раскидывавший орду пьяных купцов, нашел себе достойного противника — из глубины зала на него попер огромный шарообразный браток, наматывая на ходу кушак на кулак. Но он не рассчитал, что капитан Фрай окажется таким быстрым, а потому, получив могучий удар в челюсть, отлетел, сметая своей тушей столы, лавки и тех, кому не повезло оказаться у него на пути.
Получившие первую порцию тумаков, но еще не угомонившиеся купцы сменили тактику — лихая четверка с лавкой наперевес бросилась на Таниуса, словно с тараном на ворота. Тот удачно увернулся, и «штурмовая бригада» на полном ходу влетела в кухню, откуда донесся ужасный грохот и яростные вопли поваров, перемежающиеся звучными ударами кастрюль и сковородок о головы дебоширов.
Еще один дохляк в желтом кафтане, подвернувшийся под капитанский удар с разворота, влетел на наш стол и смел с него все, что еще там оставалось, опять же, кроме сосуда с драгоценной жидкостью — его я спас в последнюю секунду. Но эта «канарейка» продолжила свой «полет» и смачно врезалась в спину колдуну-хиггу, сидевшему за соседним столиком. Сей достойный представитель своего ремесла, очевидно, мнил себя орлом — перья у него разве что из ушей не торчали. Но сейчас он хорошо надрался, имел помятый вид и больше походил на ощипанную курицу.
Обратив свой гордый орлиный взгляд в сторону нежданного удара, первым он увидел меня и с пьяного глазу решил, что именно я сейчас покушался на его драгоценную жизнь. Пернатый пропойца немедленно вытащил свой магический жезл, более похожий на обычную дубину, скорчил противную харю и загундосил какое-то заклятие.