Перед тем, как закончить оперативку, подполковник попросил Кайрова и Антона остаться. Когда они остались в кабинете втроем, спросил:
– Что вчера выездил, Бирюков?
– Почти ничего, товарищ подполковник.
– Почему не позвонил из Ярского? Я же просил тебя.
– Нечего было докладывать.
Антон покраснел. «Первое замечание уже схлопотал», – отметил он про себя, подал подполковнику завернутые в бумагу пряжку и пуговицу и стал рассказывать о проведенном в Ярском дне.
– Ведерникова следовало допросить, – разглядывая пряжку, сказал подполковник. – Почему он тянул с закрытием колодца? Это же явное нарушение техники безопасности, подсудное дело.
– Я полагал, что надо дождаться заключения медицинской экспертизы, и уж после того, если будут основания, возбуждать уголовное дело. Преждевременным допросом побоялся насторожить бригадира.
– М-мда… – густые брови подполковника хмуро сошлись у переносицы. – На будущее запомни, если я прошу информировать о ходе дела, то это вызвано не праздным любопытством или мелочной опекой. У меня нет привычки опекать следственное отделение и уголовный розыск, но чем занимаются мои сотрудники – я должен знать, – подполковник повернулся к Кайрову. – Так, капитан?
Кайров утвердительно наклонил голову. Подполковник показал ему пряжку:
– Что об этом думаешь?
– По всей вероятности, случай аналогичен тому, когда при раскорчевке поля в колхозе «Гранит» разрыли старую могилку. Помните?
– А если преднамеренное убийство?
– Надо расследовать, – пожав плечами, ответил Кайров.
– Кому поручим?
– Поручите мне, товарищ подполковник, – непроизвольно вырвалось у Антона.
– Вот оптимист! – Кайров засмеялся. – Строгача за просрочку схватишь – куда твоя бодрость денется.
Подполковник строго посмотрел на него:
– Не надо строгачами запугивать подчиненных, капитан.
– Я не запугиваю, Николай Сергеевич, – Кайров, будто подчеркивая перед Антоном близость отношений с подполковником, назвал его по имени-отчеству, – Я лишь хочу предупредить Бирюкова, чтобы не рассчитывал на легкий успех. Распутать такое дело даже опытному криминалисту нелегко, а Бирюкову тем более. Опыт у него не ахти какой.
– Да… Спустя рукава тут ничего не добьешься, – согласился подполковник, повертел в руках пряжку и вдруг ободряюще подмигнул Антону: – Что касается опыта, то это дело наживное. Кстати, – вдруг вспомнил он, – труп женщины, о которой я упоминал на оперативном совещании, был сброшен в канализационный колодец.
Подполковник аккуратно завернул в бумагу пуговицу и пряжку, передал их Антону и посоветовал:
– Сходи-ка в военкомат и выпиши там все адреса моряков, которые живут в нашем районе.
Из кабинета подполковника Кайров вышел первым. Пройдя по коридору несколько шагов, он обернулся к идущему следом Антону и сочувствующе сказал:
– Взял ты, родной мой, на себя обузу. Но это к лучшему: оскомину набьешь – поумнеешь.
С улыбкой сказал Кайров, вроде бы не в упрек, но на душе у Антона вдруг стало муторно, противно заворочалось сомнение. Захотелось вернуться к подполковнику и сказать, что, мол, сдуру напросился на непосильное дело. Однако тут же заговорило самолюбие: зря, что ли, в институте учился? Нет опыта… Опыт – дело наживное, как сказал подполковник. Правильно сказал! Надо гореть на работе в хорошем смысле этого слова, а не тлеть, как тлеет Кайров. Все у него без сучка, без задоринки – никакого интереса! «Нет, капитан, кровь из носа, а тайну старого колодца разгадаю», – упрямо решил Антон.
Он сел за свой стол и, энергично придвинув к себе телефон, стал звонить в аптеку – не появлялся ли там Граф-Булочкин?
Управляющий аптеки, узнав, что звонят из милиции, заволновался.
– Знаете, – не дослушав Антона, заговорил он, – вчера, перед самым закрытием, этот гражданин взял у нас по рецепту пять пробирок с таблетками мепробамата.
– Не заметили, куда он направился из аптеки? – спросил Антон, словно это имело какое-то значение.
– К сожалению, нет. Хотя посетитель сразу показался мне странным. Этакая неприятная рожа наркомана. Дрожащие руки, землистый цвет лица, глаза мутные и все такое…
– С какой целью применяют мепробамат?
– Это лекарство импортного производства. Рекомендуется для успокоения нервной системы при сильных волнениях. Доза: по одной-две таблетки на прием.
– Зачем же ему так много понадобилось?
– Видимо, глушит возбужденные нервы. Этим-то он и привлек мое внимание.