Помимо тех четырех фунтов, что были выданы ему Хемшем, у него оставалось несколько монет. Живот его стало сводить, и ему не пришлось ничего, как купить булку черствого хлеба. Добравшись до дома Фрэнка, он понял по отсутствию света в его квартире, что тот еще не вернулся. Завернув в один из закаулков, где почти не было людей, он уселся на тротуар и разделил трапезу с бродяжной рыжей собачонкой, что жалобно выпрашивала у него кусок ржаной булки. Достав из кармана пиджака отцовские часы, которые показывали на семь сорок, он поднялся и снова направился к дому Фрэнка. В этот раз свет уже горел и обрадованный он чуть ли не бегом помчался к дверям его дома.
– Кайлеб, заходите. Да вы весь дрожите. Погода нынче не летняя.
– Да Фрэнк, мне пришлось немного подождать вас.
– К чему же?
Кайлеб вытащил договор, заключенный с Хемшемом, и показал его своему другу.
– Мне очень жаль, друг мой, но я сделал все, что в моих силах.
– Вам не за что оправдываться, я все прекрасно понимаю, на эшафот я вступил сам и петлю на свою шею мне никто не помогал надевать. Оставим это. Я не забыл про ваши комиссионные, но со мной приключилась история.
Чейз вытащил квитанцию об оплате долговых обязательств.
– Простите меня, Фрэнк. Я знаю, по нашему договору я должен вам двадцать процентов, но могу вам отдать только четыре фунта, у меня больше ничего нет.
– Боже мой, Кайлеб, о чем вы сейчас толкуете?! Мне не нужны никакие комиссионные.
– Нет, вы свою работу выполнили, и я должен с вами расплатиться.
– Господи, Чейз! Я не возьму с вас денег. Мы с вами друзья, и я уж точно не отберу у вас последние средства. Постойте, а вы в таком виде ходили в издательство? – Фрэнк ловко сменил тему, и Кайлеб попался на этот трюк. – Почему вы не переоделись, у вас должно было хватить времени.
– Дело в том, что меня выгнали из дому, а личные вещи оставили в уплату моего трехмесячного долга за проживание.
Фрэнк сразу же смекнул, что сейчас будет происходить. Ему не очень хотелось видеть унижение его друга, а еще больше не хотелось ему отказывать. У него была семья, и они ютились в маленькой квартирке. Даже если бы Фрэнк согласился на такую уступку, то Кайлеба просто-напросто негде было бы положить. Чейз тоже заметил его выражение лица, он собственно и не собирался просить Фрэнка о таком одолжении, он знал, что у него двое детей и жена и что ему тут явно не рады как гостю.
– Фрэнк, я не хочу ставить вас в неудобное положение и не собираюсь просить вас о ночлеге. У меня единственная просьба, можно я немного отогреюсь тут в коридоре, а после я уйду.
Фрэнк поджал губы и несколько раз утвердительно кивнул головой. Затем в его голову пришла идея, и он будто прозрел.
– Сейчас, сейчас, сейчас! Я сделаю вам грог, эта пакость точно вас согреет.
– Благодарю вас.
Фрэнк пошел на кухню, а Кайлеб тяжело уселся на ступеньки лестницы ведущей на второй этаж. Тяжело вздохнув, он схватился за голову и стал растирать виски. Приступы мигрени были у него часто и вот она снова назревает. Он стал ломать себе голову о том, где же ему сегодня заночевать, до самой крайней точки, а именно бродяжничества, оставался всего один шаг. И вот в те отчаянные минуты, когда он уже не знал каким образом ему пережить эту холодную октябрьскую ночь, он сунул руку в карман пальто, чтобы вытащить носовой платок, но вместо него нащупал тот третий конверт, который не решался открывать в омнибусе.
Вытянув конверт из кармана, он положил его на колени.
От:
Патрик Стептон
о. Мэн, Порт-Эрин, Эрин-уэй, д. 9
Кому:
Кайлеб Чейз
Лондон, ул. Чешир, д. 21
Кайлеб собрался с духом. Он сразу подумал, кому он мог задолжать на острове Мэн, если он там ни разу не был. Вдохнув полной грудью и медленно выдохнув, он перевернул конверт и распаковал его. Как только конверт был вскрыт, он понял, почему тот был толще, чем остальные конверты, которые он сегодня получал. Внутри была наличность. Он достал деньги и при пересчете обнаружил, что в руках у него около ста фунтов. Убрав деньги в карман, он вынул письмо и принялся жадно читать его содержимое:
о. Мэн, Порт-Эрин, Эрин-уэй, д. 9 14 августа 1869 г.
Уважаемый мистер Кайлеб Чейз!
С прискорбием сообщаю, что ваша тетушка – Маргарет Барлоу-Мартинс скончалась 29 июля 1869 г.
Так как при жизни усопшей я исполнял роль ее душеприказчика, имеются основания направить Вам данное письмо.