После ужина Виктор и Алевтина вышли на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.
— Ладно, Вить, ты не злись, — сказала Алька, вытаскивая тонкую, как соломина, сигарету. — Погорячились мы. Бывает…
— Я и не злюсь, — улыбнулся он, искоса глядя на сестру.
— Кстати, я ведь хотела тебя о Вадиме спросить…
— Спрашивай, — откликнулся он.
Алька запнулась. Только сейчас она поняла, что и сама толком не знает, о чем спрашивать.
— Ну, как он вообще?
— Мужик-то он неплохой, — после некоторого раздумья, начал Виктор, — только, как бы это сказать…
— Говори как есть, — потребовала Алька, по-своему истолковав замешательство брата.
— Понимаешь, нравится ему женский пол.
— То есть, бабник, — закончила она за него.
Виктор поморщился. Определение ему явно не нравилось.
— Не то чтобы бабник, просто часто увлекается, — Виктор присел на скамейку. — А тебе это зачем? Уж не влюбилась ли в него?
— Скажешь тоже, — отмахнулась она. — Вижу, клинья подбивает, вот и решила разузнать, с кем дело имею. Вы ж с ним вроде как друзья?
— Скорее, приятели, — уточнил Виктор. — Я его с самого детства знаю: росли вместе, за одними девчонками бегали. Особенной дружбы между нами никогда не было. Я после школы на ПГС поступил в политехнический, а он годик поработал и в армию. Служил в десантуре. Ну, об этом он уже тебе, наверно, рассказал.
— Было дело, — подтвердила Алька.
— Любит про армию рассказывать. На юрфак он пошел по направлению местного управления МВД. Тогда это непросто было, но его папаша очень постарался. Отец-то у него в свое время тут в исполкоме работал, в отделе капитального строительства. Начальник. Уважаемый человек. Мне, кстати, тоже помог, за что ему большое спасибо.
— Да, вот еще, — оживилась Алька, — помнишь, ты мне про убийство старика-партизана рассказывал?
— Помню, — насторожился Виктор.
— Я тут узнала, что он интервью давал накануне 9 Мая.
— И что с того?
— А то, что не все, что он рассказал, вошло в статью, в том числе и про Апостолов.
— А тебе-то что? Это тебе Островский задание дал? — с недовольством в голосе спросил Виктор.
— Нет, что ты. Он блюдет тайну следствия, и из него слова лишнего не вытащишь. Это моя инициатива. Вадим ничего не знает.
— Не знает, так узнает. Думаешь, Островский эту нитку не дернул? Наверняка уже все проверил и перепроверил. Недаром он у начальства на хорошем счету. Его обычно на самые серьезные дела ставят, умеет, тут ничего не скажешь. Мозги на месте. Я слышал, что еще ни разу не накосячил. Но тут, насколько мне известно, у него с этим делом затык. Гриша ему тоже удружил, ляпнул зачем-то о своих подозрениях, а старика взяли, да и порешили. Вот начальство его и прессует, а у Островского самолюбие играет.
— Догадываюсь, — улыбнулась Алька.
— Ты бы в эти дела нос не совала. Убийца-то на свободе пока. И кто знает, что у него там в голове.
— Это точно, — впервые за все время их разговора согласилась она. — Однако это поинтереснее будет, чем жалобы стариковские разбирать в исполкоме. Вот настоящая практика.
— Послушай моего совета, не лезь. Как-нибудь без тебя разберутся.
— Я и не лезу, — зло бросила Алька. — Наблюдаю со стороны и делаю выводы. А, кроме того, может, мне помочь Вадиму хочется.
На улицу выглянула жена Виктора.
— Идите чай пить, — позвала она. — Что вы там секретничаете?
— Алевтина местными нравами интересуется, — с улыбкой пояс-нил Виктор. — Надо помочь человеку.
— Нравы у нас простые, — заметила Наталья. — Не то, что в столице. Там своя психология, а здесь своя.
За чаем Виктор спросил, правда ли, что она пообещала написать портрет Григория.
— Правда, — подтвердила Алька. — Хочет, чтобы я изобразила его шляхтичем.
— Бери выше. Не просто шляхтичем, а самим князем. Он тебе верно репродукцию с портрета Доминика показывал?
— Показывал, — призналась она.
— У него с ним мистическая связь, — давясь от смеха, пояснил Виктор. — После того, как его в тоннеле присыпало, он помешался на Радзивиллах и особенно на этом Доминике. Втемяшилось ему в голову, что якобы и в нем есть кровь князей. Бред, конечно. А то мы своей родословной не знаем.
— Как глубоко? — поинтересовалась Алька, которой самой было интересно услышать что-нибудь новенькое о своих предках.
— Как глубоко знаем? — переспросил Виктор.
— Ага.
— До прадедов — точно, а что и кто до них — неизвестно.
— Ну, вот видишь!
— Что видишь? Слухи одни и сплетни, а документов нет. Гриша вон все архивы уже перерыл и даже до Ватикана добрался. Не знаю, что ему там ответили, только смешно все это. Неужели он думает, что Радзивиллы признают его?