Существует еще одна древняя культура, которая, возможно, сохранила еще более яркие воспоминания в своих мифах, чем любая другая: культура так называемых тевтонских племен Германии и Скандинавии, наиболее известная благодаря песням и сагам скандинавских скальдов. Корни историй, пересказанных в этих песнях, уходят, пожалуй, в гораздо более далекое прошлое, чем полагают ученые. Знакомые образы в них сочетаются со странными символическими приемами и аллегорическим языком в повествовании об ужасающем по своей мощи катаклизме:
«В далеком лесу на востоке престарелая великанша родила на свет целый выводок волчат, отцом которых был Фенрир. Одно из этих чудовищ погналось за солнцем, чтобы завладеть им. Погоня долго была тщетной, но с каждым годом волк становился все сильнее и в конце концов догнал солнце. Его яркие лучи погасли один за другим. Оно стало кроваво-красным, а потом совсем исчезло.
После этого в мире наступила страшная зима. Повсюду бушевали метели, и война разразилась по всей земле. Брат убивал брата, дети больше не уважали кровные узы. Это было время, когда люди стали не лучше волков и стремились погубить друг друга. Мир был готов погрузиться в бездну небытия.
Между тем волк Фенрир, которого боги давно и надежно сковали цепью, наконец разорвал свои оковы и бежал из плена. Он встряхнулся, и мир вздрогнул. Ясень Иггдрасиль [который считался осью земли] сотрясся от корней до самых верхушек ветвей. Горы рассыпались или раскалывались сверху донизу, и карлики в своих подземных жилищах отчаянно искали знакомые выходы и не находили их.
Покинутые богами, люди были оторваны от своих очагов, и род людской исчез с лица земли. Сама земля начала утрачивать свою форму. Звезды срывались с небес и падали в зияющую пустоту. Они были подобны ласточкам, изнемогшим от долгого перелета, которые падают вниз и тонут в волнах.
Великан Сурт объял всю землю огнем; вселенная превратилась в огромную печь. Пламя вырывалось из трещин в скалах, повсюду раздавалось шипение пара. Все живые существа и растения погибли. Осталась лишь голая почва, и, как и само небо, земля сплошь покрылась трещинами и расселинами.
Все реки и моря поднялись и вышли из берегов. Со всех сторон волны сталкивались с волнами. Они вздымались и медленно закипали над сушей. Земля погрузилась в океан…
Однако не все люди исчезли в этой великой катастрофе. Заключенные в самом стволе ясеня Иггдрасиль, который не смогло поглотить всепожирающее пламя вселенского пожара, предки будущего человечества избежали смерти. В этом убежище единственным пропитанием им служила утренняя роса.
Так из руин древнего мира возник новый мир. Земля постепенно появилась из-под воды. Горы снова поднялись, и с их вершин потекли струи поющей воды».
Новый мир, о котором повествуется в этом тевтонском мифе, является нашим собственным миром. Не стоит и говорить, что, как и Пятое Солнце у ацтеков и майя, он был создан очень давно и уже далеко не новый. Можно ли считать совпадением, что в одном из многих центральноамериканских мифов о Потопе супружеская пара в конце Четвертого Атли («вода») спасается не в ковчеге, а внутри огромного дерева, похожего на Иггдрасиль? «Эпоха Четвертого Атли завершилась наводнением. Горы исчезли… Двое людей выжили, потому что один из богов велел им выдолбить дупло в стволе очень большого дерева и забраться внутрь, когда небо упадет на землю. Они забрались внутрь и спаслись, а их потомки вновь заселили мир».
Не странно ли, что один и тот же символический язык проглядывает в древних легендах из самых разных частей света? Как это можно объяснить? Имеем ли мы дело с огромной подсознательной волной «коллективной памяти», или эти чудесные мифы были выдуманы очень давно талантливыми и целеустремленными людьми? Какое из этих невероятных предположений звучит более правдоподобно? Или есть другие возможные объяснения загадки мифов?
Мы вернемся к этим вопросам в свое время, а пока что зададим несколько новых. Какой вывод мы можем сделать из апокалиптических видений огня и льда, наводнений, извержения вулканов и землетрясений в древних мифах? Они обладают знакомым и тревожным реализмом. Может быть, они говорят о нашем собственном прошлом, которое нам не удается ни ясно вспомнить, ни полностью забыть?