Серию «Бассейн» следующей зимой развесили в «Филадельфии», а директор никак не мог понять, как это можно было снять. «Ведь это практически из-под воды», - фотограф и не стал разуверять его в своих чудесах и раскрывать секреты, как он нырял с фотоаппаратом, упакованном в подводный кофр, на дно бассейна, и их двухлетний Ленечка, только что тогда выучившийся говорить, всем объяснял: «Дикапак» (подводный бокс) - с таким удовольствием, что, наверное, даже охранники выучили это слово. Нет, они останутся невидимками, подарившими «Филадельфии» чудо, поймавшими это чудо за хвост. Физическое воплощение утекания времени. Как фотографии его любви.
Когда настала зима, они cнова съездили в лето, но уже в «Residence», и решили назвать эту серию фотографий «Когда на улице - 30º». Еще осенью они придумали этот побег из зимы в лето. И все снова удалось вплоть до мелочей: и прозрачный круглый потолок с льющимся светом, и круглая кровать в спальне с меховыми подушками... И ослепительно нежный день, он все снимал струйки по стеклу изнутри бассейна, день, стекающий по стеклу, испаряющийся на морозе, растворяющийся по ту сторону, стоит только протянуть руку за окно, россыпью хрусталиков на морозе в снежном лесу, тающих здесь от сияющей нежности по эту сторону лета, и их сыночек, с разбегу падающий в эту нежность, подняв облако искристых брызг... Вот таким вот был секрет счастья, затерянного среди зимы лета, который на этот раз вывели они сами, научившись предугадывать знаки в пути, добравшись до этого чуда самостоятельно, с линейкой и циркулем.
Когда он отдыхал, он обретал ту гармонию, которая должна быть обязательным условием жизни, когда начинал так зверски много работать, как всегда, тут же ее терял и становился обыкновенным человеком, без крыльев за спиной, зато на двух ногах, отдавая днем дань миру своею неотличимостью. И пока он бывал обычным человеком, он хотел для своей любимой семьи сделать все - и делал для этого все, что мог. Через пять лет он хотел подарить любимой жене детский театр, как она заказала. Поэтому, просыпаясь по утрам с ноющим телом и с одуревшей от недостатка сна головой, он все чаше и чаще думал: «Настанет день, когда я не смогу больше встать», - а вернее, не думал, а вставал и шел дальше, двенадцать ночи, час ночи, два часа ночи, наконец выключался компьютер, девять утра - «щелк» не взирая ни на что - и по новой. Но зато, когда ночь доходила по первого своего предела, и в шесть утра он открывал глаза, потому что ощущал на себе эту перемену - от ночи к рассвету - на рассвете он понимал, что и это есть наконец наставшее время, когда все тревоги и звуки бессильны - и сейчас у него снова вырастут крылья, и он снова будет постигать законы времени, хотя бы на час обретя ту гармонию, которая от времени не зависит.
Вот какой вопрос очень долго его занимал: почему так прямолинейно устроено время, особенно по ночам: 3, 4, 5, 6... 9 часов, и все - понесся бешеный круг, ведь удалось же ему раздвинуть когда-то пространство, нельзя ли раздвинуть время. Он думал об этом несколько ночей подряд, но ответ не хотел приходить до такой степени, что он, как человек, непременно старающийся добиться цели во всем, а потому практичный, уже полностью убедил себя, что ему нужно оставить эту тайну в покое, и тогда ответ придет сам собой неведомым образом, вероятно, во сне. Еще его волновало: почему во сне просыпаешься как раз в тот момент, когда тебе грозит неминуемая опасность, и просыпаешься не сам, а извне, например, в эту самую минуту звонит телефон, когда кажется, что сейчас умрешь от разрыва сердца? Значит, есть какая-то внешняя сила, которая тут же приходит на помощь в виде будильника, звонка или папу, прибежавшего проведать ребенка? Почему во сне совершаются такие мощные и яркие события, переведи их энергию из того мира в этот, и они могли бы прокручивать турбины электростанций, да еще они развиваются и укладываются в такие доли секунды, которые, чем короче, тем непредвиденней, например, тебе приснится какое-нибудь откровение именно в ту минуту, когда сынок тебя уже разбудил, а потом пошел пописать, а потом еще раз разбудил, - так вот, приснится же это глубочайшее откровение, которого ты всю жизнь ждал, но о котором сразу забудешь, именно в эти несколько секунд, как незатворенная дверь, которая закрывается - замедляется - и вот-вот хлопнет. Что такое звучащая струна, или неоконченная детская песня, или недостроенная церковь, которую вот-вот достроят? То же самое, что и незатворенная дверь. Вот там-то ему и хотелось оказаться, в пределе конечности, чтобы разгадать бесконечность. Он мечтал научиться читать мысли ветра, казалось, что это и есть то пространство, утекающее сквозь пальцы...