Крис посмотрел на часы на отцовской каминной полке. Было десять минут первого. Значит с момента выстрела прошло не более двадцати пяти минут. Даже для очень обильного снегопада нехватило бы времени укрыть свежие следы. Мы снова подошли к окну. Снег не шел. И я знаю, что без десяти двенадцать его тоже не было. Не было никаких сомнений: веревкой никто не воспользовался. Или, как настаивает Крис, ей никто не воспользовался в качестве средства побега. Но поскольку он не может сформулировать на этот счет никакой теории, я оставляю тебе все, как есть, и продолжаю дальше.
Убийца не вылезал из окна. Тогда ему оставалось всего две вещи:
1. Он мог выйти из дома каким-нибудь другим путем.
2. Он мог остаться в доме.
Дедушка сказал:
— Он отсюда не сбегал. Сбежал через какой-то другой выход.
— Если сбежал, — сказал Крис. — Если не сбегал, то и не собирается.
Ирен завизжала:
— Он может все еще быть здесь, в этой комнате, — и если бы было уместно, то изобразила бы очередной сердечный приступ; но это было совершенно неуместно.
Под руководством дедушки мы быстро и тщательно обыскали комнату отца. Крис, зацепившийся за идею о суициде, взял на себя обыск кровати (он сделал одно странное открытие; но поскольку его не к чему привязать, я пока продолжу, а к этому вернусь позже). Конечно, никакого пистолета он не нашел. Единственный пистолет в отцовской комнате находился в его платяном шкафу в двадцати футах от кровати. Его пистолет был полностью заряжен и лежал за какими-то коробками на самой верхней полке. Знаю, тебе это ни к чему, но я все равно напишу. С таким ранением, даже если бы у него были силы двигаться, а их не было, отец все равно не смог бы перемещаться, не оставляя за собой следов крови. У Ирен была кровь на передней части халата и на рукаве. Она испачкалась, когда поднимала отца. Это были единственные кровавые следы, помимо отцовской кровати.
Комнату было легко обыскать. Если что-то и можно было здесь спрятать, то только под кроватью. Мы еще перерыли всю одежду в шкафу, и на этом обыск был закончен.
Дедушка сказал, что мы с ним и Крисом пойдем обыскивать дом. Он велел тетушке Грасии, Ирен и Люси оставаться в комнате отца и запереть за нами дверь, а еще закрыть окно.
Люси сказала:
— А где же Олимпия?
II
Мы все, включая дедушку, совершенно позабыли о нашем плане запереть дам в комнате и как бешеные помчались к комнате Олимпии. Ирен все мычала:
— Я отперла ее дверь. Я отперла ее последней из всех.
Дверь и впрямь была открыта. Там, распростертая на полу в своей ночной рубашке, лежала Олимпия. Ирен завизжала так, как может визжать только она одна. Думаю, она испугалась, что и Олимпию тоже убили. Тетушка Грасия тут же подбежала к ней. Оказалось, что все в порядке, она дышит, просто упала в обморок.
Мы стали прислушиваться к каждому шороху. Итак, мы быстро и полностью осмотрели комнату Олимпии и, оставив там с ней Ирен и Люси, побежали обыскивать весь остальной дом.
Я принес еще два фонаря с кухни. Я хотел было взять один из них и бежать осматривать улицу. Но дедушка сказал, что если убийца вышел из дома, то он уже далеко отсюда. Но вот если он не покидал дом, то у нас еще есть шанс отыскать его и задержать.
Тетушка Грасия настояла на том, чтобы пойти с нами. Так что в первый час после смерти отца мы с дедушкой, тетушкой Грасией и Крисом были единственными, кто осматривал дом. Дедушка сказал тетушке Грасии с Крисом взять фонарь и обыскать переднюю часть дома, в то время как мы с ним отправились проделывать то же самое в задней части. Крис достал пистолет из отцовского шкафа, а я по распоряжению деда взял пистолет из тумбочки в его спальне. В тот момент мы думали, как же здорово, что оба пистолета были полностью заряжены и готовы к действию.
Пока мы с Крисом бегали за пистолетами, дедушка запирал все двери спален снаружи. Ирен, конечно же, оставила все ключи в замках. Заперев все двери, дедушка объяснил, что убийца мог прятаться в любой из этих комнат, и теперь будет вынужден оставаться там до тех пор, пока они его не найдут или он не свернет себе шею, пытаясь выбраться через окно.
Мы с дедушкой спустились по задней лестнице. Дверь внизу была заперта со стороны гостиной (Ирен заперла ее раньше этим вечером. По крайней мере так она говорит. Возможно, мне в первую очередь следовало бы пересказать тебе ее историю. Но думаю, что лучше я буду излагать тебе порядок событий с собственной точки зрения).