— Почему же, конечно, — ответила тетушка Грасия. — Я думала, что вам об этом известно. Семнадцать, почти восемнадцать лет назад мой брат убил человека, будто бешеную собаку или гремучую змею, или какое-либо другое опасное существо, напавшее на его жену. Был суд, и его оправдали. Присяжные даже не покидали зал. Судья извинился перед Ричардом — по крайней мере, так все говорили, — и сказал, что это заседание было лишь формальностью для соблюдения закона.
— Вам известно имя человека, которого убил Ричард Квилтер?
— Энос Карабасс. Пенсильванский голландец, кажется, каких лучше не злить.
— Его семья живет в этом округе?
— Нет, нет.
— Они знают, каким образом он умер?
— Мы не смогли найти никого из его близких.
На Топсона было жалко смотреть.
— Но, моя дорогая мисс Квилтер…
— Вы спросили, возможно ли такое, чтобы у моего брата был враг. У любого, кто хоть раз убил человека, по моему мнению, могут быть опасные враги.
— Понятно. Понятно. Предположим, что у того мужчины был брат, или, может быть, сын, который хотел отомстить за его смерть. Смог бы он незаметно проникнуть в ваш дом?
— Вполне возможно. Мы никогда не запираем входные двери, только перед сном. Пока мы ужинали в обеденном зале, любой человек с улицы мог тихо войти и подняться наверх.
— У вас нет сторожевых псов?
— У нас есть две собаки. Я не случайно сказала об ужине, потому что как раз в это время они на заднем дворе ждут еды или так же ужинают.
— Прекрасно. Он мог зайти в дом. Он мог спрятаться в комнате вашего брата. Но — а уйти из дома он мог? То есть, мог ли он уйти из дома, не оставив следов на снегу? И мы снова вернулись к тому, с чего начали.
Тетушка Грасия сказала:
— Он мог уйти из дома, потому что он это сделал. А вот как он это сделал, мы пока не выяснили. Именно этот вопрос мы и пытаемся решить. Есть один факт. Сейчас в доме его нет. Это приводит нас к следующему факту, необъяснимому, но не гипотетическому. Он сбежал. Все это глупо, и продолжать настаивать на том, что убийца не мог уйти из дома, хотя нам всем известно, что он ушел, — просто неуважение к интеллекту присяжных.
Все присяжные прямо просияли от осознания того, что кто-то положительно упомянул об их умственных способностях.
— Прекрасно, — согласился Топсон, — пока что оставим это. А сейчас, если позволите, я бы обсудил с вами вопрос о закрытых дверях.
Тетушка Грасия ответила:
— Да. Давайте обсудим.
Скажи мне, Джуди, она умная женщина или нет?
— В ночь восьмого октября все входные двери были заперты изнутри?
— Нет. У нас три входных двери. Боковая дверь была заперта изнутри. Парадный и задний входы были открыты. Любой мог спуститься вниз и выйти из любой из них.
— И не оставить следов на снегу?
— Прошу прощения, — сказала тетушка Грасия, — но я думала, что сейчас мы говорим только о запертых дверях.
— Кто отвечает за входные двери по ночам?
— Никто. Обычно двери закрывает тот, кто последним поднимается наверх.
— А кто в ту ночь последним поднялся наверх?
— Мой брат. Он последним из нас пошел спать. Так что в ту ночь он должен был запереть все двери.
— Мог ли он забыть их запереть?
— Очень возможно. Мы на ранчо мало внимания обращаем, или обращали, на двери. Думается мне, что мы много ночей проспали с незапертыми дверьми.
Мне казалось, что если бы я в тот момент был на месте Топсона, я бы обязательно спросил, как такое возможно, чтобы в семье, где никто не обращает внимания на двери, во всех замках на верхнем этаже оказались ключи (утверждение тетушки Грасии было достаточно верным. Она сказала «обращали». Еще месяц назад мы вообще не знали, что у дверей от наших спален были ключи. Тетушке Грасии пришлось долго копаться в коробках со всяким металлом на чердаке, чтобы их отыскать). Однако Топсон это опустил и попросил рассказать, какие двери точно были заперты в ту ночь.
— За исключением семи дверей в спальни, которые кто-то запер снаружи, — сказала тетушка Грасия, — и боковой входной двери внизу, думаю, все остальные двери были открыты, включая внутреннюю и внешнюю двери в погреб. Ах да, чуть не забыла, — задняя лестничная дверь тоже была закрыта. Ирен Квилтер уже рассказала вам, почему.
— В какую из нижних комнат, — спросил Топсон, — ведет задняя лестничная дверь?
— В гостиную.
— Не эта ли гостиная, в которой в ту ночь спала миссис Кристофер Квилтер?
— Да.
— Тогда почему миссис Кристофер Квилтер не открыла эту дверь и не поднялась по задней лестнице вместо того, чтобы проходить через несколько комнат и подниматься по парадной лестнице?