Прости, Джуди. Не могу настроить себя на письмо сегодня. Наверное этой ночью я все-таки посплю. Если Крису угодно, может взять на себя роль охранника вместо меня. Я устал.
Твой любящий брат,
ГЛАВА XVI
I
14 октября 1900, воскресенье
Дорогая Джуди,
Вчера доктор Джо поехал домой вместе с нами и у нас же и ночевал. Сегодня он устроил беседу со мной, дедушкой, дядей Финеасом и Крисом.
Он разговаривал с мистером Уордом, который должен был нанести визит в эту страховую компанию. Тот сказал, что они защищались как могли. Они надеются, что им удастся доказать, что отец убил себя. Однако мистер Уорд пишет, что закон не на стороне этих ребят, и он думает, что раздобудет для нас положенные деньги в пределах двух недель.
Дедушка спросил меня, думал ли я уже, что мы с тобой и с Люси будем делать с этими деньгами. Конечно я не думал. Я и представить себе не мог, что деньги перейдут нам троим. Я сказал дедушке, что мы распорядимся с ними так, как он посоветует. Он сказал, что ему нужно это обдумать. На этом разговор был окончен.
В тот вечер Крис подозвал меня к себе и прямо сказал, что я должен отдать ему пять тысяч долларов. Он сказал, чтобы на эти пять тысяч я оплатил залог Бринлди, чтобы снова заложить кусок земли в пределах пяти тысяч, и этого ему должно хватить. Но ему нужно как минимум пять тысяч долларов прямо сейчас, чтобы с Ирен вернуться в Нью-Йорк и спокойно жить там, пока он не начнет делать деньги на своем письме. Иначе, сказал он, ему придется принять предложение о продаже нашего дома. Он думал, что я пойму, почему он не мог попросить Ирен остаться с ним на Ранчо К‑2. Ни один уважающий себя мужчина, сказал он, не может просить чувствительную женщину продолжать спокойно жить в месте, где произошел подобный кошмар.
Я сказал: «Может еще бросим жребий, кому какую одежду носить?», — и ушел. Все это низко. Похоже на изысканный шантаж — хотя не знаю, почему я так смягчаю.
Если нам действительно достанутся деньги, он же все равно заберет свои пять тысяч, правда, Джуди? Дешевый откуп, чтобы от них отделаться. Оставшиеся пять тысяч помогут нам не умереть с голоду.
Вот сейчас я думаю, а Ирен знает о том, что Крис не ожидает от нее и просить не будет остаться в месте, где произошел подобный кошмар? Прости. Все это злость, просто болтовня.
Слава Богу хоть удастся на время увезти Люси из этого насквозь пропитанного злобой и страхом места. Хотелось бы мне и дедушку хоть ненадолго отсюда увезти. Он очень постарел за последнюю неделю. Я бы еще хотел уберечь его от последней дерзости, которую выдал Крис, но вот только не знаю как.
Меня смущает эта его идея делать деньги на письме, Джуди. Ни к чему это не приведет. Думаю, мне стоит попытаться закрыть на это глаза. Вот что я еще хотел тебе сказать: я наконец точно понял, что дедушка меня не подозревает. У меня просто было временное помрачение сознания.
Твой любящий брат,
II
15 октября 1900, понедельник
Дорогая Джуди,
Твой ответ на мое самое первое письмо пришел сегодня утром. Я рад, что ты думаешь, что я поступил правильно, когда решил тебе все рассказать. Но мне жаль, что ты подумала, что написал я тебе лишь для того, чтобы себя утешить.
Мне, конечно, приятна твоя уверенность в том, что я не заходил к отцу в комнату и хладнокровно его не убивал. Так же приятно знать, что ты не можешь поверить, чтобы я смог убить отца случайно вместо Криса. На самом деле, недавно я уже и сам пришел к обоим этим выводам.
Твое суждение с расстояния в две тысячи миль отсюда о том, что все мы ошибаемся насчет того, что никто не прячется в доме, и также, возможно, ошибаемся насчет отсутствия следов, тоже звучит обнадеживающе. И еще, ничто так не вдохновляет, как твои беспрестанные вкрапления о том, что до тех пор, пока я не приду в чувство и не осознаю, что ни один из членов нашей семьи не мог совершить такой гнусный поступок, от меня нет совершенно никакого прока в поиске настоящего преступника. Ах да, еще твои настойчивые просьбы перестать глупить и истерить и начать, наконец, мыслить трезво и спокойно и попытаться отыскать «улики» (Боже мой, Джуд, этот «поиск улик» очень похож на последнюю соломинку, за которую я должен ухватиться), выстроить хоть сколько-нибудь адекватную теорию и разумный план действий.