— Не знаю, мне надо подумать, — прошептала я, опуская взгляд.
— Конечно, — фыркнула Роза.
— Я постараюсь помочь. Не советом, так делом, — решительно ответила я, глядя на старую женщину, которой было за сто лет. Я видела в ней себя. У меня есть эта проклятая липовая карта, но она не сделает из меня человека. Я также увяну через двадцать лет, а потом постарею и сгину. И будет писать «Глас» о коварстве землян и обмане…
— Как? И зачем? — спросила Роза.
Я нервно сглотнула. Так хотелось сказать, что я тоже землянка, что пусть и не понимаю её отношения к хозяину, но желаю помочь.
Но я была ещё в своём уме и придушила порыв признания в зачатке.
— Я попробую. Обещаю.
И едва всех известили о прибытии в пункт назначения, я выскочила из катера и побежала к пункту досмотра. Нервно сунула свою руку под сканер, дождалась не менее нервного кивка охранника, вышла со станции наружу и уже была готова вдохнуть тёплый воздух, какой мне нравился на Ирэ, но застыла.
Холодно. Просто зверски холодно.
— Лира, нам туда, — услышала я за спиной голоса своих коллег. На тех чудесным образом обнаружилась тёплая одежда в виде плотных плащей с капюшонами. — А ты почему не переоделась?
— Да мне никто не сказал, что тут зима, — пробурчала я. Но мои добрые коллеги сочувственно покивали головами, но помощь не предложили. Махнули рукой вперёд на широкую дорогу, выложенную чёрным камнем. По бокам возвышались стены до самого неба и производили неоднозначное впечатление.
— Цим, где сейчас Яр? — спросила я, следуя за своими товарищами. Те меня услышали и одарили возмущённым взглядом.
— Эта информация закрыта, — ответила Цим мне в ухо.
— Как это закрыта? Когда это она стала закрытой? — пробурчала я.
— Сегодня на рассвете, — мегамозг не поняла моего сарказма.
— А она закрыта только для меня? — спросила я настороженно.
— Нет. Для всех.
— Но он хотя бы тут? На Шигар?
— Лира, информация о нахождении Яра закрыта, — как для дурочки повторили мне. — Если желаешь, я передам Зору или Ришу, что ты нуждаешься в лои с тёплой одеждой.
— Да не особенно нуждаюсь. Холодно, но вполне терпимо, — ответила я, вдруг осознавая, что действительно не замерзаю. Пока. — Извести меня, как только можно будет узнать о Яре. Он мне очень нужен, — сказала я, встречаясь со злыми глазами моего коллеги, даже задержавшегося ради этого. — Что?
— Адалира, ты бы думала, что говоришь!
— Я тебя не понимаю, — ответила я.
— Имя нашего Правителя не должно так фривольно использоваться!
— Да нормально я его использую… — пробубнила я. — Его так зовут.
Мужчина зло сжал кулак, словно собирался меня припечатать им.
— Я постоянно слышу неуважение от тебя к нашему Правителю! — нарочито громко произнёс он, и спешащие мимо нас люди тут же остановились. Могу поспорить, что почувствовала волну негатива в свою сторону.
Вот зараза! Он это специально делает, обвиняет меня прилюдно, да ещё в такой вещи, за которую казнить могут, не то что угробить карьеру!
— Называть Правителя по имени это неуважение? — также громко ответила я, а то мало ли кто не услышит. — Так может мне при встрече с ним говорить «Эй, ты!» вместо нормального человеческого обращения? Ты в своём уме?! Я никогда не позволю себе подобного!
К нашей шумной компании присоединились местные Служители правопорядка в знакомой мне чёрной форме.
— Да ты! Как ты можешь вообще спрашивать, где он находится? Ты не имеешь права это знать! — орал на меня мой коллега. Я же вообще не понимала, что происходит и что за муха его укусила. Жители Ирэ вообще спокойный народ. Ни разу не слышала, чтобы те просто повышали тон, а этот стоит посреди толпы и орёт на меня. — Ты не имеешь права обращаться к Цим Дома!
Я открыла рот, не зная, что ответить. Не имею права? Почему?
— Ты в отставке, Адалира! — выплюнул он. — Первая в истории Служителей Империи в отставке, будучи живой и здоровой!
— Ну и что? — тихо спросила я.
— Что в закрытом отделе твоей карты? — рычал на меня мой добрый коллега, некогда поливавший меня грязью исключительно втихушку.
— Это… я не могу сказать, — потеряла я голос.
— Может быть, пометка о твоей неидеальной службе?
— Что здесь происходит?! — пронёсся эхом громкий голос. Народ вдруг расступился и склонил голову. Я обернулась.
Яр. Кто бы мог подумать! Пришёл засвидетельствовать мой позор?