Кто-то тихо, отрывисто заскулил... Пес! Дирик протер глаза, поднял голову, посмотрел: там мерцали круглые, зеленовато фосфоресцирующие точки — глаза животного.
— Пес! — тихо позвал Дирик, но собака не послушалась, не подошла. Почему она так заскулила, что это значило — страх, сомнение, недоверие? «Хо, так вот до чего я докатился, больше мне, видно, и делать нечего, как гадать, о чем скулит бездомный пес!» — в сердцах подумал Дирик и стал собираться. Нащупал в темноте лесенку, спустился. Внизу он все-таки еще раз позвал собаку, но на соломе ничего не зашуршало, не зашевелилось.
Дирик пытался отворить дверь сарая, но она не поддавалась. Ну правильно — заперта. Не оставалось ничего другого, как лечь опять на землю и выползти на животе.
Он постоял у сарая. Бросить туда горящую спичку?
Что за нелепая фантазия! Какой смысл? Была бы эта рожь хотя бы необмолоченной. Поднимать тревогу из-за пустой соломы! Начнут искать поджигателя, могут напасть на след. Да! Уж если в башку такие глупости лезут, значит факт, что ему нужно сейчас одно — забраться поглубже в лес и немного пожить спокойно, дать отдых проклятым нервам; тогда и в голове прояснится, можно будет все хорошенько обдумать и начать мстить...
Неожиданно для себя Дирик прижался к двери и еще раз позвал:
— Пес! Песка, песка! — Прислушался — тишина, ни одна соломина не прошуршала, собака не послушалась его. — Ну так оставайся тут, падаль, сдохни с голода, нужен ты мне! — рявкнул Дирик и зашагал в лес.
Вскоре он опять задумался о собаке. Может быть, она пошла бы, и даже охотно, только не сумела спуститься со скирды по приставной лесенке? Наверх-то еще кое-как взобралась, а по лесенке вниз... Этого ни одна собака не умеет... Да нет, если бы хотела с ним идти, в один миг съехала бы по соломе; захотела бы, так прибежала, а не хочет, так не пойдет, сколько ни зови.
Задумавшись, Дирик опять остановился, а опомнившись, стал ругать себя: «Дожил! Жаль расстаться с паршивым, неблагодарным псом! Распустил слюни, как старая дева, тьфу! Неужели человек, когда остается один, настолько меняется, даже сам себя не узнает, самому себе становится противен?»
Дирик шел дальше, глаза уже свыклись с темнотой. Дождь перестал, поднялся ветер и разогнал тучи; в небе проглянули звезды. Прохладно, но лучше прохлада и ветер, чем сырость; он сунул руки в карманы и зашагал бодрее.
Он решил вернуться в бункер, покинутый вчера. Все-таки самое надежное место. Ни на одну из прежних баз нельзя было соваться: а вдруг кто из парней им все-таки попался в лапы живьем — разве можно поручиться, что он будет молчать?..
К полуночи Дирик отшагал больше половины дороги. Спешить было уже некуда, во все стороны простирался бескрайний лес, где Дирик чувствовал себя в безопасности даже днем. Он сел отдохнуть на бревна у вырубки, достал из мешка еду. Не спеша резал хлеб и копченое мясо, с удовольствием ел, глядя на посветлевшие звезды, слушая шум деревьев. С тех пор как Дирик стал жить в лесу, шум деревьев стал ему приятен, подбадривал и успокаивал, но сейчас успокоение было неполным: разум говорил, что он в безопасности, а в груди что-то зудело неприятно и тревожно — будто у леса вдруг появились глаза, и они подглядывают за ним, наблюдают. Конечно, все это нервы; вот уж ненадежное устройство!
Дирик вздрогнул: он безошибочно уловил скользнувшую в стороне тень; она остановилась, застыла на краю сосняка. Дирик все-таки не схватился за автомат — эта тень не могла быть человеком — только животным, каким-то лесным зверем. Но что это? Волк, лисица? Дирик продолжал есть, поглядывая на сосняк. Там больше ничего не было, тень будто сквозь землю провалилась, и вдруг... Пес!.. Это же собака, таясь, шныряет за ним, высматривает и подглядывает.
— Пес, пес! Иди сюда.
Не идет. А может быть, померещилось? Дирик соскоблил с мяса жир, намазал на хлеб и кинул его в ту сторону, где видел собаку. Сомнений быть не могло: из сосняка вылетел черный клубок и, фыркнув, кинулся к пище. Найдя хлеб, опять отбежал подальше. «Не доверяет, зараза!» Дирику стало почти стыдно за свою улыбку, за свою радость при неожиданной встрече с собакой. Теперь-то ясно: пес не уйдет, останется возле человека, последует за ним.