Все остальные рисунки не подписаны, далее женщина с ремнём, из-за спины которой выглядывают серые физиономии, следом горящая лампа, солнце, фонарь, ночник, светильник, пустые страницы, ещё более неразборчивое черкание ручки, размытые образы, очертания глаз, странные слова и бессмысленные фразы.
Лишь последний рисунок содержит конкретный образ. Искусно выполнен, многие недели ушли на его создание. Своего рода портрет, вот только представлен не лик прекрасной девы – источник вдохновения, нарисовано лицо ужасной старухи – причина страхов. Кожа сморщенная, покрытая множеством глубоких складок и ямок. Местами словно вместо мягкой ткани изображена растрескавшаяся от засушливого сезона земля. Особое внимание уделено глазам, они изображены как у дикого зверя. Много переживаний вызывало чудовище с женскими очертаниями у художницы. Странная и подпись под рисунком: "Ты здесь?".
Глава 5.
– Что снилось в эту ночь?
– Ужин. Их много собралось отобедать.
– Кто были гости?
– Сложно сказать… Я бы назвала это "Человеческая реализация животного". У них та же осанка, способ взаимодействия с миром, схожие повадки. Разве что вместо кистей рук, ног и даже головы соответствующая часть тела животного. Там были свиньи, собаки, волки, рогатая скотина… ещё парочка козлов.
– Ты была среди них?
– Нет, рядом с ними. Выступала поваром и официантом. Подносила, убирала, подливала вино, а вдобавок параллельно готовила. Та ещё карусель, посуда сыпалась из рук, печку раз за разом заливало кипящей похлёбкой. И так сложно их всех удовлетворить. А если этих животных что-то не устраивало, они впадали в жуткую ярость. Это было страшно. Туда-сюда летали острые столовые инструменты, разбивались о мою голову тарелки с неугодной пищей. Один визжащий поросёнок чего стоит, сэр. Неудивительно, что мой фартук и поварской колпак были уделаны соусами, вдобавок пропитаны вонючками бульонами. И как мерзкое дополнение всюду, во всех укромных и не укромных местах, налипли остатки еды. Макароны мотались прямо перед лицом.
– Чем же ты их угощала?
– Сырым мясом.
– И снова кровь. Тебе снова снится кровь.
– Да, но тут важно сказать, чьё это было мясо. Вы хотите знать?
…
– Мясо людей, сэр. Я скармливала животным людей. Забавный каламбур получается, да? Вроде бы, и противоестественно, но вы не поверите, насколько всё выглядело гармонично. И самый травоядный козёл ел куски человека с большим удовольствием. Только не спешите осуждать, я нисколько не отходила от кулинарных традиций, засовывала в рот яблоко, из ушей удаляла серные пробки, а в задницу заливала бульон.
– Это ужасно… Это ужасно! Нам необходимо вернуться к терапии. Ещё придётся удвоить дозу принимаемых препаратов, уколов и таблеток, многократно увеличить количество процедур с электрическим разрядом. Возможно, хотя бы тогда в твоём разуме промелькнёт крупица света. Или же пусть навсегда погаснет сатанинское пламя. Ужасно!
– Да, как всегда, правы, я приму всё из ваших рук. И нож, и даже яд… Но вы не учтивы, сэр. Вы не спросили, что было главным блюдом. Ведь обед не может быть завершён, если гости не отведают главного блюда. Оно ведь самое ключевое, то чем повар особенно гордится и непременно сумеет приготовить лучше всех. Что уж, по повару будут судить исходя из его главного блюда. Оно стоит на серебряной тарелке под крышкой, остывает. Долго томилось с зеленью в духовке.
– И что же им было?
– Вы, сэр. Я подала им вашу отрезанную голову… зверям понравилось.
Гретель вновь задёргала за ручку, надавила на дверь. Но всё тщетно, что-то мешает, подпирает снаружи. Это очень странно. Кто сегодня решил развлечься и поиздеваться над ней? Ещё ручка чем-то заляпана. Краска ли это? Цирк, а клоуны сбежали. Девочка некоторое время постояла, щипая себя за нижнюю губу.