— Что ты делаешь, Джекс? — спрашивает Сет после тяжелого выдоха. Я пожимаю плечами, хотя он этого не видит.
— Разъезжаю по окрестностям.
— И куда именно ты направляешься? Туда же, где тебе разбили бровь?
Я усмехаюсь под нос.
— Откуда такие мысли? Не воспринимай это как место, где мне разбили бровь. Смотри на это как на то, где я заработал пять штук.
Он фыркает.
— Точно. Слушай, я закрываю спортзал, но хочу, чтобы ты заглянул. Нам нужно поговорить о сегодняшнем дне.
Все мое тело напрягается. Сет не любит говорить о моих проблемах, а мне не очень нравится делиться с ним. Меня охватывает разочарование. Я готов поспорить на вчерашний заработок, что Селена рассказала Оливии о том, что произошло, и она поделилась своими проблемами с Сетом.
— Да? А что насчет сегодняшнего дня? — спрашиваю я, звуча гораздо более оборонительно, чем собирался.
— Она.
От того, как он это произносит, у меня кровь стынет в жилах, и я запинаюсь, как идиот, пытаясь придумать оправдание. Как он узнал о ней? Его даже не было в одной комнате со мной, когда я бил по мешку, и он никак не мог определить это по дерьмовой записи с камеры, верно?
— Я видел ее в своем зале, Джекс, и то, как ты сбежал отсюда, поджав хвост.
— Селена тебе ничего не сказала?
Если бы он услышал скептические нотки в моем голосе, то надрал бы мне задницу.
— Она звонила, беспокоилась о тебе, но подробности упустила. — Он смеется и часто дышит. — На удивление.
Я улыбаюсь, несмотря на плохое настроение.
— У тебя есть семья, к которой ты должен вернуться домой. Ты не хочешь слушать о моих проблемах.
Он выдыхает.
— Ты тоже семья, придурок, а теперь тащи свою задницу, пока я не пришел за тобой.
Затем он вешает трубку, и я ставлю телефон обратно в подстаканник. Впереди вижу знак, разрешающий разворот, и это дает мне меньше минуты на обдумывание того, что хочу сделать. Подъезжая к знаку, убираю ногу с педали газа, чтобы выиграть время. Мой грузовик замедляет ход, а вместе с ним и ход моих мыслей. Я могу бороться с этим гневом и, вероятно, получить по заднице, а могу опереться на кого-то другого, чтобы изменить ситуацию. В этом мире нет никого, кому бы я доверял больше, чем Сету. Он мне как брат — он и есть брат, и, если раскрывает мне свои объятия, значит, действительно считает, что мне это нужно. С этой мыслью сбрасываю скорость и разворачиваюсь. Я не решаюсь снова нажать на педаль газа, пока позади меня не разгоняется машина и не сигналит.
— Черт, — произношу я себе под нос, прежде чем опустить ногу и направиться обратно в сторону спортзала Сета.
***
На парковке темно, и единственная машина, стоящая впереди, — Сета. Тошнотворная нервная дрожь прокатывается по животу. Встреча с Амелией портит для меня все впечатление от спортзала. Как будто над ним теперь нависает грозовая туча. Машина останавливается, и я сижу внутри еще несколько минут, прежде чем выдохнуть и отстегнуть ремень безопасности.
Снаружи грузовика меня обдувает теплый ветерок. По сравнению со вчерашним вечером погода спокойная — даже слишком. Нет ни одной машины. Ни сирен, ни отдаленной музыки. Интересно, весь город знает, что Амелия в городе, и молчит, надеясь ее избежать?
Разумно.
Я пересекаю парковку и подхожу к входной двери. Когда протягиваю руку, чтобы коснуться ручки, дверь открывается, и Сет отступает в сторону, чтобы впустить меня. Он улыбается мне натянутой улыбкой, но даже я могу сказать, что она фальшивая. Он чувствует себя так же неловко, как и я.
— Спасибо, приятель, — говорю я, проходя внутрь.
В спортзале пусто, как он и говорил. Единственный свет горит в тренировочном зале, поэтому направляюсь туда. За спиной слышу, как дверь закрывается на замок, а следом за ней раздаются тяжелые шаги Сета. В спортзале пахнет чистотой. Здесь всегда так. Сет и Оливия делают здесь невероятно много. Отцу Оливии, Рику, это понравилось бы. Я помню, как он умер. Это был печальный день для всех.
Никто не ожидал, что это случится.
Я проскальзываю в дверь тренировочного зала и замираю у клетки, пока Сет расставляет все по местам. Когда он заканчивает, то перекатывает мяч для аэробики и садится на него, складывая руки на груди.
— Значит, Амелия вернулась, да?
Я вздрагиваю от воспоминаний. Видеть ее во плоти было... нереально. Неописуемо. Отвратительно. Сегодня, покидая спортзал, я был немного озадачен.
Она заставляет мое сердце бешено стучать, но отвращение, которое я испытываю, было слишком сильным, чтобы я мог реализовать свои похотливые мысли. Вдыхать тот же воздух, что и она, слишком тяжело, я чувствовал, как чернеют мои внутренности.
— Да... — я провожу пальцами по волосам. — Это застало меня врасплох.
— Она сказала, почему она здесь?
Я смотрю на него.
— Видимо, из-за меня.
Сет качает головой.
— Должно быть что-то еще. Раньше ей было на тебя наплевать, почему же сейчас передумала?
Я лишь пожимаю плечами. Может, она изменилась? Может, наконец, очнулась и поняла, что я — лучшее, что у нее было? Ха. Да, определённо.
— Ты разве не видел ее на следующий день?
Я покачал головой.
— Нет, но у меня такое чувство, что она не собирается никуда уходить.
— А Селена? Она в курсе?
Я сжимаю челюсть.
— Нет.
— Ты должен ей сказать, Джекс. Это лишь вопрос времени, когда Амелия узнает, что у тебя есть кто-то еще, и попытается отнять тебя у нее. Позволь Селене помочь тебе.
Если бы он только знал, как сильно я уже испортил отношения между мной и Селеной. Она не захочет мне помогать. Поскольку всегда жертвует собой, чтобы помочь мне, а я лишь снова и снова упрекаю ее.
— Здесь Селена бессильна, — бормочу я, мой голос грустный и тихий.
Глаза Сета сужаются.
— Ну, кто-то должен помочь тебе, потому что ты явно не можешь помочь себе. Ты бесполезен. И всегда был таким.
Агрессия во всей своей красе разгорается в моем теле, и я отталкиваюсь от клетки.
— Я? Бесполезен?
Сет поднимается на ноги, изображая непоколебимое спокойствие. Конечно, он спокоен! Я с рычанием бросаюсь вперед и замахиваюсь. Все происходит быстро. В одну минуту я замахиваюсь, а в следующую — впиваюсь в рот Сета. Он не пытается поднять руки, чтобы защититься. А позволяет мне бить его и вместо того, чтобы облегчить мое состояние, это бесит меня еще больше. Я стискиваю зубы, когда голова Сета откидывается в сторону, но он не падает. Конечно, я бью его не сильно, но достаточно, чтобы он понял, что я не бесполезен. Он выпрямляется, кровь течет по его губе, и он проводит по ней языком.
— Легче?
Он спокоен и неподвижен! Я отдергиваю руку, чтобы нанести еще один удар, и челюсть Сета сжимается.
— Я позволю тебе ударить меня всего раз, Джексон. Снова так сделаешь, и я надеру тебе задницу.
Я останавливаюсь, кулак снова над моим лицом. Хочу ударить его. Выместить на нем всю свою злость... но какой в этом смысл? Он прав. Я чертовски бесполезен. У меня нет ни работы, ни семьи, ни цели. Удар по лицу моего лучшего друга — моего брата — ничего не изменит. Опускаю кулак, предпочитая провести им по своему лицу, а не по лицу Сета.
— И так будет всегда? — спрашиваю я. В моем голосе звучит поражение и усталость. Это даже звучит грустно, но мне все равно. Больше нет.
— Если ты позволишь. Ты любишь Селену. В глубине души знаешь, что любишь. Если хочешь, чтобы твоя жизнь изменилась, ты должен решиться, чувак. Что бы ни случилось, это не может быть хуже того, через что ты уже прошел.