— Хлоя голодна, а я не очень хочу выпячивать грудь посреди парка, — объявляет Оливия, когда ее белые кроссовки касаются площадки. — Ты готов идти?
— Не волнуйся обо мне, — улыбаюсь я, прежде чем Сет успевает ей ответить. — Выпячивай. Я не против.
Сет смотрит на меня через плечо, его челюсть сжимается. Я закатываю глаза. Он должен знать меня лучше.
Я бы никогда не взял чужую девушку — особенно его. Уже однажды испытал на себе гнев Сета и не хочу этого снова. Оказывается, сломанные ребра просто адски болят.
— Ты такой очаровашка, Джексон, — говорит она, перекидывая косу через плечо и перенося вес Хлои на бедро.
Хлоя смотрит на меня снизу-вверх и широко улыбается, обнажая лишь розовую десну. Я улыбаюсь в ответ, чувствуя, как сердце стучит в груди.
— Хлоя считает меня очаровательным, — отвечаю я, опираясь на локти.
— Она улыбается твоему глупому лицу, а не обаянию, — говорит Сет, протягивая руку и вырывая ее из объятий Оливии. Хлоя суетится в руках Сета, корчит милую пухлую мордашку и плачет от досады. Он прижимает ее лицо к своему плечу, успокаивая.
— Я знаю, милая. Меня тоже пугает его лицо.
— Думаю, как и большинство женщин, — добавляет Оливия, и они оба хихикают, как идиоты.
— Ха. Ха, — бурчу я. — Вы оба такие смешные.
Мягким движением Сет отбивает мяч в мою сторону, и тот медленно катится к моим ребрам. У него на лице выражение, которое несет в себе отпечаток нашего предыдущего разговора. О Селене. Я слегка киваю ему, и его брови разглаживаются, делая его на год младше.
— Увидимся завтра в спортзале, да? — спрашивает он, и я качаю головой.
— Не могу. У меня есть дела, которые нужно сделать.
Это ложь. У меня нет дел, которые нужно сделать, просто не могу смириться с мыслью о том, чтобы вернуться туда и снова пережить воспоминания или травму от встречи с Амелией. Забавно, как один человек может превратить безопасное убежище в ад. Я лучше буду тренироваться в одиночестве в своей маленькой квартире, чем рисковать снова встретиться с Амелией.
— Хорошо, тогда я позвоню тебе через день или два.
Я киваю головой в его сторону.
— Хорошо, чувак. Увидимся позже.
Оливия машет рукой и вежливо улыбается, когда они поворачиваются и направляются к дороге. Я наблюдаю за ними, не обращая внимания ни на что конкретное. Меня завораживает то, как они улыбаются и смеются, искренне наслаждаясь обществом друг друга. Я наклоняю голову. Может быть, я тоскую именно по этому: с Амелией это было постоянное дерьмо — большая куча дерьма, одно за другим. А с Селеной — бесконечные споры. Я хочу быть счастлив с ней, шутить и смеяться, как раньше, когда мы познакомились, но почему-то между нами все не так гладко, как раньше. Думаю, это потому, что я знаю, какие сильные чувства она ко мне испытывает, и слышу, как часто она их озвучивает. Но я слишком труслив, чтобы выразить свои чувства к ней из-за страха. Если мы не начнем встречаться, это никогда не закончится.
Я не свожу глаз с Сета и его семьи, пока они усаживают плачущую Хлою в автокресло и дают ей игрушки, чтобы она не скучала, пока они не доберутся до дома. И тут понимаю, что Селена — единственное, что у меня есть. У меня нет семьи. Нет ничего, что было бы по-настоящему моим. У меня был Сет и его дружба, и я все еще люблю его, но его семья всегда будет на первом месте. Дэррил — тот, кого я называю другом, но он скорее друг Сета, чем мой, и мы редко встречаемся. Селена — вот кто мне нужен. Серьезно, она моя лучшая подруга... единственная, кому я могу доверить все свои секреты. Вздохнув, достаю телефон из кармана и разблокирую экран.
Я быстро просматриваю контакты, пока не нахожу ее имя. Смотрю на него некоторое время, едва слыша гудок Сета, когда он отъезжает. Когда экран темнеет, угрожая снова погаснуть, я нажимаю на ее имя и маленькую кнопку вызова. Затем переворачиваюсь на бок и прижимаю телефон к уху. Телефон звонит, гудок за гудком, до последнего.
— Да?
Я чувствую, как мои губы растягиваются в улыбке при звуке ее голоса. Удивительно, но в ее голосе нет ни грусти, ни злости, ни растерянности. Она слышится... спокойной. Несмотря на это, ей потребовалось много времени, чтобы ответить на звонок, и я знаю, что она раздумывала, отвечать или нет. Думаю, это неважно. В конце концов, она ответила.
— Привет. Чем занимаешься? — спрашиваю я, решая, что, если начну с непринужденной беседы, прежде чем пригласить ее на бой, это увеличит шансы на положительный ответ. Забавно, но, когда Сет предложил мне пригласить ее, я меньше всего хотел этого. А теперь чувствую, что не могу без нее.
— Ничего особенного. В данный момент хожу по магазинам в поисках платья.
— Платье?
На мгновение она замирает, прежде чем ответить.
— Сегодня вечером я иду на свидание с друзьями.
— О. — Я хмурюсь при мысли о коротких платьях, которые она может выбрать. — Точно.
— Если есть другие предложения, я могу отменить?
Несмотря на минимальный намек на надежду в ее голосе, я предпочитаю вести себя непринужденно. И все же образ того, как она пьет с подругами, и к ней пристают случайные пьяные придурки, меня пугает, чем больше я об этом размышляю.
— Нет. Я просто звоню узнать, как у тебя дела, — лгу я.
Меня отвлекают от первоначальной цели затуманенные мысли о том, что Селена пригласила к себе домой кого-то другого.
— Все нормально, — говорит она. — Как ты?
— Хорошо. — Я сокрушаюсь по поводу неловкости разговора. Не так я представлял себе этот звонок.
— Идем уже, Селена. — Я слышу хриплый мужской голос на заднем плане, за которым следует незнакомое женское хихиканье. — Мы чертовски голодны.
— Мне пора, — быстро говорит Селена, а затем делает паузу, словно слова на ее языке слишком тяжелы, чтобы их можно было сказать вслух. — Мы ведь скоро увидимся, правда?
Я чувствую, как уголки моих губ подергиваются. По крайней мере, она хочет увидеть меня снова.
Это уже плюс.
— Очень скоро, — подтверждаю, когда в моей голове начинает формироваться новый план.
С довольным «пока» Селена кладет трубку, и я перекладываю телефон в другую руку. И сижу, размышляя над дальнейшими действиями. Похоже, Селене нравится лаунж-бар «Лакс», так что вполне естественно, что именно туда она отправится в первую очередь...
И я тоже.
Селена
Я задыхаюсь, когда огромное плечо опускается ниже и врезается в мои руки, проливая напиток на переднюю часть моего нового платья. Бурбон холодный, но это ничто по сравнению с кусочком льда, который выскочил из стакана и попал прямо в мое декольте. Я вздрагиваю, когда он тает, а мой рот все еще широко открыт от шока.
Грубиян, врезавшийся в меня, с трудом восстанавливает равновесие и хватает меня за плечо. Он что-то говорит, но это бессмысленно. Мне кажется, я слышу извинения, и даже замечание по поводу белого платья, прилипшего к моей обнаженной груди. Уф. Я вырываюсь из его хватки и отворачиваюсь. Позади меня раздается еще одно «извините» и женский крик. Вскоре охрана вышвыривает его вон.
Я оглядываю клуб в поисках свободного места в одной из трех очередей в туалет. Не повезло. Похоже, у меня нет выбора. Бурбон так и высохнет на платье.
Протиснувшись сквозь толпу, я опускаю свой полупустой стакан на случайный столик. Настроение пить покидает меня. Мои друзья танцуют и пьют так, словно им нет до этого никакого дела, а я стою здесь одна и думаю о том единственном человеке, который, вероятно, не думает обо мне. Мне потребовалось много сил, чтобы не встречаться с ним последние несколько дней. Не хочу показаться слишком нуждающейся, хотя его присутствие — это все, чего я хочу. Думаю только о нем, и это чертова агония. Предполагается, что ночь вне дома поможет, но нет.
Мне все время кажется, как он прячется в толпе, наблюдает за мной. Вот насколько мне плохо без него. Как бы странно удручающе это ни звучало, мысль о том, что он здесь, — это все, что удерживает меня от побега. Если это он, то я хочу, чтобы парень подошел ко мне. Чтобы нашел меня. С выдохом я поворачиваюсь и направляюсь обратно в сторону бара. Внезапно жалею, что не взяла свой напиток. Я ни за что не переживу эту ночь без выпивки, и, если Джексон здесь, он надерет мне за это задницу.