Пока.
Когда мы подходим, Сет вынимает маленькую, коричневую зубочистку изо рта и заявляет.
— Они ждут тебя.
Джексон ободряюще сжимает мой локоть, а затем подталкивает в сторону Сета.
— Глаз с нее не своди и встреть меня в комнате после боя.
Сет кивает и придвигается ближе ко мне, а Джексон ускоряет шаг, приближаясь к двойным дверям, отделяющим нас от толпы.
— Постой, — окликаю я его, и он оглядывается через плечо. — Ты собирался что-то сказать, пока нас не прервали. — Его взгляд скользит между Дэррилом и Сетом, прежде чем он улыбается и говорит.
— Скажу после победы.
Мои мысли, которые часто вводят меня в заблуждение, разбегаются в разные стороны. Изо всех сил стараюсь не надеяться, но чувствую, как шансы растут с каждой секундой. Его глаза... я видела, как они блестят. Что бы он ни собирался сказать, это не причинит мне боли. Я знаю это.
Наблюдаю за его широкой спиной, восхитительно широкими плечами и тонкой талией, когда он, низко опустив голову, с убийственной грацией выходит к толпе.
— Давай найдем место для наблюдения, — предлагает Дэррил, шагая впереди нас к кричащей толпе по другую сторону дверей.
Не хочу идти туда, но Сет все равно подталкивает меня, и я не могу найти силы, чтобы заставить себя остаться. Я сказала Джексону, что приду, а это значит, что придется смотреть его бой. Черт, надеюсь, это будет только один бой. Меня уже тошнит, а я здесь всего тридцать минут.
Я морщу нос. Отсюда доносится запах крови, ржавого металла и пота. К ним примешивается отчетливый аромат выпивки, мочи и марихуаны. Как эта вонь не настораживает власти, ума не приложу, и я задаюсь вопросом, не набрал ли Джексон в гугле «бойцовские клубы, гарантированно вызывающие гепатит», прежде чем выбрал это место.
Дэррил протягивает руку и открывает дверь, выводя нас в основную зону. Сначала я смотрю на потолок, сразу же замечая обломанные подвесные светильники и треснувшие балки. Удивительно, как это место еще не рухнуло. Одна мощная вибрация, и я уверена, что крыша обрушится на всех присутствующих.
Следующее, что замечаю, — это отсутствие стульев. Все стоят, сжимая в руках выбранный ими яд. Время от времени они врезаются друг в друга, расплескивая выпивку повсюду. Кажется, никто не возражает. Все, что им нужно, – это кровь и деньги, если они сделали ставку. Наконец я позволяю себе взглянуть на клетку. Моя кожа покрывается мурашками от состояния этого чудовища. Я никогда не видела такой высокой клетки, да еще и из настоящего металла. Те, в которых дрался Сет, и та, что в его спортзале, покрыты пластиком, а верх этой клетки обмотан колючей проволокой. В колючках висят предметы одежды — трусы, лифчики, рубашки и штаны. Я замираю, просто охреневаю, глядя на это место. Неудивительно, что Сет отказался брать Оливию с собой.
Когда я заехала к ним домой по дороге, чтобы одолжить у Оливии красивое платье, они спорили. Оливия настаивала на том, чтобы присутствовать здесь и поддержать Джексона, но Сет не хотел этого. Он утверждал, что подполье — не место для девушки вроде нее. Тогда я этого не понимала. Полагала, что он хочет провести ночь с парнями, как раньше, но теперь поняла. Это место просто омерзительно. У Оливии случился бы сердечный приступ. Я вижу ее сейчас, как она впивается когтями в Сета, похожая на испуганную кошку. Черт, я бывала в самых отвратительных местах, но это превосходит даже их. Сет и Дэррил начинают протискиваться сквозь толпу. Чтобы не потеряться, я цепляюсь за рубашку Дэррила, и он тянет меня за собой. Я держу голову низко, а плечи приподнимаю, чтобы не получить случайный удар кулаком в лицо. Под одобрительные возгласы толпы я слышу, как вибрирует полотно клетки, посылая энергию по спирали через меня. Бой начался, но я ничего не вижу.
В конце концов мы пробиваемся вперед, и, что удивительно, никто не пытается с нами бороться, пока мы пробирались к клетке. Теперь мы близко, настолько, что я чувствую запах пота и ржавого металла. Я тяжело сглатываю, когда запах каким-то образом касается моего языка, превращаясь в мерзкий привкус в горле. Я все еще сжимаю рубашку Дэррила в кулаке и замечаю, что слегка дрожу. Поэтому вдыхаю и отпускаю его рубашку. Случайный, но пугающий толчок за спиной — все, что мне нужно, чтобы обойти Дэррила и укрыться перед ним. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто меня толкнул, — от лица, которое я вижу перед собой, меня потряхивает. Наконец поднимаю взгляд на клетку и вижу, как Джексон впечатывает свой большой и тяжелый кулак в лицо противника. Тот спотыкается и падает на клетку, собирая полный рот засохшей крови и ржавчины с проволоки.
— Вот дерьмо, — выдыхаю я, хватаясь за грудь.
Я никогда не видела Джексона таким — первобытным и агрессивным. Мое нутро начинает гореть от возбуждения, когда огни сверкают в поту на его прекрасном теле. В его выражении лица нет теплоты. Все, что я вижу, — это преданность и легкая, но жестокая ухмылка на губах. Я видела Джексона напряженным и контролирующим ситуацию, но не таким.
Никогда.
Джексон
У меня болят кулаки, кровь бурлит по венам, заставляя вибрировать все мое тело. Я хочу победить, как никогда раньше. В прошлый раз я выиграл исключительно ради себя. И знал, что есть шанс затормозить и проиграть, но сегодня я уверен в своих силах. Сегодня сражаюсь не только за себя, но и за Селену, Сета и Дэррила. Доказать им свою правоту было бы потрясающе, но не менее важно, чем выиграть семь тысяч. Я наблюдаю за своим соперником, который держится за клетку нетвердыми руками. По словам Сета, чтобы выиграть деньги, я должен победить двух парней. Этот парень был побежден еще до того, как я вошел в клетку. Если быстро нокаутирую его, сохранив как можно больше сил, то следующий парень окажется достойным соперником.
Избыток энергии бурлит в моей крови, и я подпрыгиваю на носочках, чтобы согреться. И прислушиваюсь к возгласам толпы. Они умоляют меня прижать его к полу и ткнуть лицом в пол, но я ищу более приятную победу.
Мне нужен чистый нокаут.
Один удар.
И все закончится.
Я держусь на расстоянии, пока он подтягивается по клетке и шатается на трясущихся ногах.
Мне не придется бить этого парня в полную силу. Держу пари, если толкну его, он рухнет на пол. Он качает головой, и пот, блестевший на его лысине, стекает по лбу и вискам. Я даю ему еще несколько секунд, чтобы встать, а потом с чистой совестью собираюсь уничтожить его вдребезги. Я вижу это на лице парня — его поражение.
Его широко раскрытые серые глаза словно умоляют меня прекратить пытку, и я чувствую, как мои губы подрагивают в уголках. Я не позволяю ей распространиться в полную силу, достаточно, чтобы поиграть с ним, и это удается. Она разрушает все остатки его контроля, и с варварским рыком, от которого моя кожа покрывается мурашками от предвкушения, он бросается на меня. Каким-то образом ему удается встать на ноги, словно они превратились в сталь, и сократить расстояние между нами. Все происходит быстро — гораздо быстрее, чем я ожидал, — и воздух внезапно становится похож на скопление электрического шторма. Я вижу, как сжимаются его кулаки, и поднимаю ладони, чтобы прикрыть лицо на случай, если ему каким-то чудом удастся проскочить сквозь мою защиту. Его первый удар я предугадываю за две секунды до того, как он его наносит. Его бицепсы подергиваются от веса предплечья и кулака, тем самым выдавая его. Стиснув зубы, я не уклоняюсь. Вместо этого позволяю его кулаку соединиться с моим предплечьем, чтобы оценить, сколько у него на самом деле сил. Он отводит руку назад, и его удар едва задевает мышцу моего бицепса.
У меня в запасе есть чертова фишка.
Я опускаюсь ниже и сильно замахиваюсь, отказавшись от одного удара, который планировал с момента боя. Мои удары напоминают вес гребаного товарного поезда, и он чувствует это, когда мои костяшки заставляют его грудную клетку прогибаться в легкие. Если ударить кого-то так сильно по ребрам, последует простая последовательность событий.