Человек не может дышать.
Он складывается пополам.
И оставляет свое лицо открытым для следующего удара.
Он проигрывает этот гребаный бой.
Я отвожу кулак назад и сжимаю челюсть, прежде чем ударить в его открытый подбородок.
Такое ощущение, он проваливается, а мне кажется, что я ударил его недостаточно сильно — несмотря на это, он стремительно падает, как будто с потолка свалился мешок валунов и раздавил его под своим весом.
Толпа вскакивает, и шум грозит уничтожить склад до самого его основания. Дрожь вибрирует по полу под моими ступнями и поднимается по ногам. Меня наполняет голод, первобытная сила, которая ощущается в моих венах как жидкое золото.
Когда двое мужчин в черной одежде из комнаты входят в клетку, чтобы забрать избитое тело моего противника, диктор уже вызывает в клетку последнего бойца. Его называют непобедимым чемпионом. Судя по всему, он дрался через две ночи после моего первого боя здесь и с тех пор ни разу не проиграл.
Я смотрю на Сета и Дэррила, которые, похоже, углубились в разговор, а затем на Селену, которая смотрит на меня широкими от испуга глазами. Я пытался предупредить ее, что это место не похоже на те, где сражался Сет. Здесь все намного грубее и жестче. Оно неумолимо, даже бесчеловечно. Она сказала, что справится со всем, что я ей продемонстрирую, и теперь, готов поспорить, она чувствует тяжесть своих слов, и надеюсь, откажется, когда я попрошу ее в следующий раз.
Приятно видеть ее красивое лицо сквозь ромбовидные щели в проволоке клетки, но удручает осознание того, что она здесь ради меня — из-за меня. Такое красивое лицо не должно быть запятнано грязью и покрыто шрамами от крови и ржавого металла.
Внезапный всплеск в толпе отвлекает мое внимание от Селены и переключает внимание на заднюю часть зала. Я вижу макушку своего противника, пробирающегося сквозь толпу. Его волосы цвета карамели светлые и пушистые — совсем не то, что я ожидал от того, кто утверждает, что он здесь непобедим. Но я не возражаю.
Меня бесчисленное количество раз называли красавчиком, несмотря на мои татуировки. Думаю, поговорка «не суди о книге по ее обложке» как раз к месту.
Мой новый противник — Джарод, так, кажется, назвал его диктор, — прорывается через толпу и наконец-то появляется в поле зрения. Я сразу же анализирую его, пытаясь найти очевидную слабость. Он высокий, на целый фут выше меня, а это значит, у него есть преимущество. Он тоже долговязый — худой, как бобовый стебель, — и я готов поспорить, что его небольшой вес чудесным образом сказывается на его скорости. В этом и заключается вся паршивость подпольных боев. Здесь нет категорий. Легковесы могут сражаться с тяжеловесами, а худые парни — с противниками среднего веса. Это не имеет значения. Благодаря моим размерам и весу я считаюсь средневесом. Бьюсь об заклад, что Джарод — легковес или наполовину. Но не тяжелее.
Положив руки на бедра, он наблюдает за мной с весельем в глазах — видно по его лицу, которое похоже на кошачье.
Я его не пугаю, и уж тем более тогда, когда его яркие, большие глаза устремлены на мой наполовину заживший порез. Это чертовски раздражает — он чертовски раздражает. При ближайшем рассмотрении он напоминает мне того проныру, с которым встречалась Оливия. Как его там? Глейд? Дейд? Уэйд? Плевать. Он не так важен, как и этот парень. Может, у него и больше возможностей, скорее всего, он даже быстрее, но готов поспорить, что смогу сразить его несколькими точными ударами в острый подбородок.
Под одобрительные возгласы толпы Джарод взбегает по грязной лестнице в клетку. Как только пол дрожит от его веса, мои волосы встают дыбом, а желание победить поднимает свою прекрасную голову. Он не сводит с меня глаз, как и я с него, когда мы оба начинаем перемещаться по клетке. Каждый мой шаг особенный.
Одна нога слегка отставлена назад, чтобы поддержать себя, если он начнет атаковать, и даст мне преимущество в силе, если решу напасть первым.
Диктор заканчивает свою речь «без правил и без сдачи», и через секунду по залу разносится глубокий звон старого колокола.
Глава 9
Селена
Я грызу ногти. Соперник Джексона заставляет меня нервничать. Он не выглядит устрашающе, совсем наоборот, но у него резкие, острые черты лица и злобный решительный блеск в глазах. Он напоминает мне кота.
Хитрого, изворотливого кота.
Я смотрю на Джексона, и у него тоже решительный взгляд, но он более хищный и смертоносный, как угрожающий лев, готовый защищать свою территорию.
Я слышу свое дыхание в ушах, и оно заглушает стук моего быстро бьющегося сердца. В глубине моего черепа все еще раздается звук ржавого колокола, и я не могу его остановить.
Не желая портить маникюр, я убираю руку ото рта и обнимаю себя. Холодный воздух прилипает к поверхности моей кожи, как будто я одна в комнате. Все мое внимание приковано к Джексону. Я больше никого не слышу и не вижу. Только его.
Джексон делает первый шаг. Он бросается вперед, держа одну руку поднятой, чтобы защитить бровь, а другую опускает вниз и наносит удар в живот Джарода. Мое сердце бьется громче. Я слышу, как каждый удар отдается в моей голове болезненным, сотрясающим мозг ритмом.
Джарод изо всех сил терпит удары Джексона. Я видела этот прием раньше. Сет иногда использовал его.
Джарод, несомненно, оценивает силу Джексона. Он дерется, сжимаясь от боли при каждом ударе Джексона, и я готова поспорить на все деньги, спрятанные в моем лифчике, что он жалеет об этом. Я слышу, как воздух выходит из легких Джарода, и, как бы отвратительно ни звучало, это музыка для моих ушей. Из-за каждого удара, который Джексон не блокирует, в моей груди растет страх и волнение.
Переведя дыхание, Джексон отступает назад, подпрыгивая на кончиках пальцев. Оказавшись на свободе, Джарод не теряет ни секунды, чтобы изменить ситуацию, и бросается на Джексона, отчаянно замахиваясь на его бровь. Джексону удается защитить ее, жертвуя одной из рук в качестве постоянной защиты, но при этом его тело остается открытым для прямых ударов.
— От ударов по корпусу он не сможет уклониться, — кричит мне в ухо Дэррил. — Только, если он не хочет обнажить бровь. — Я киваю, тяжело сглатывая.
Парни обмениваются ударами в голову и корпус. Сет говорит мне, что они пытаются оценить технику друг друга и что это всего лишь «детские игры», пока один из них не найдет слабое место, но мне от этого не легче. Джарод продолжает бить Джексона в бровь, так что очевидно, что он нашел свою.
В этот момент Джарод наносит сильный удар в лоб Джексону, но ему удается увернуться от его кулака. Джарод отводит руку назад, и я едва успеваю моргнуть, как Джексон бросается вперед и обрушивает свой кулак прямо на лицо Джарода. Толпа ревет, и я вздрагиваю. От их возбуждения у меня по позвоночнику пробегают мурашки. Ощущения продолжают танцевать по ступням и подниматься по ногам, пока Джарод и Джексон сцепляются друг с другом, а затем падают на пол. В этот момент Джарод одерживает верх и оказывается сверху на Джексоне. Один за другим он опускает локоть на лицо Джексона, на его бровь. Руки Джексона зажаты, и когда с третьей попытки локоть врезается в его череп, начинает идти кровь.
Мое сердце замирает, а желудок переворачивается. На губах Джарода появляется улыбка, когда он наносит четвертый удар локтем, и я впервые в жизни отворачиваюсь от драки. Гнев закипает в моей груди. Если я буду смотреть на это еще дольше, то заберусь в клетку и надеру Джароду задницу.
Чувствую, как гладкая рука скользит по моей, пока я смотрю на свои туфли. Мои черные туфли выглядят довольно просто по сравнению с высокими красными каблуками, которые появляются рядом со мной. Я смотрю на них, надувшись. Я должна была надеть туфли на каблуках. Может, именно поэтому я сегодня не чувствую себя собой...