Она сильно толкает меня в грудь, и я поддаюсь, позволяя ей перевернуть меня на спину, чтобы она могла облокотиться на мои бедра. Пока она целует меня, я провожу руками по ее телу и добираюсь до попки. Мои пальцы касаются небольшого кусочка ткани, который едва прикрывает ее. Мне нравится, когда она надевает такие трусики, обнажающие нижнюю часть ее попки.
Я теряюсь в ее рту, пока она спускает трусики и снимает их, а затем тянется под себя и расстегивает мои джинсы. Я поднимаю бедра и помогаю ей стянуть мои джинсы, пока мой член не вырывается на свободу.
— Я скучала по тебе, — выдыхает она мне в рот, скользя по моему стволу и покрывая его своим возбуждением.
Я задираю подол ее топа и стягиваю его через голову, а затем отбрасываю в сторону. Вздохнув, я беру ее грудь в руки и перекатываю ее в ладонях.
— Ты даже не представляешь, как я по тебе скучал. — Задыхаясь, она чуть быстрее двигает бедрами, а я прикрываю глаза, отчаянно пытаясь получить больше контроля. Как раз, когда мне кажется, что я его обрел, она хватает мой член и опускается на него, задыхаясь.
— Ебаный ад, — шиплю я, когда ее ноги дрожат, и она опускается до самого основания моего ствола.
Я издаю стон удовольствия, когда полностью погружаюсь в нее. Он вырывается из моей груди, пока она медленно двигается, объезжая мой член медленными, мучительными движениями. Она ощущается потрясающе — просто потрясающе. Ее тугая киска втягивает меня в себя так, будто чертовски изголодалась по мне, и я не могу насытиться. Я обхватываю ее лицо руками, затем перехожу к ее волосам, а затем пожираю ее рот длинными, яростными движениями языка. И мой язык, и мой член погружаются в теплое, сладкое тело Селены, и требуется все мое самообладание, чтобы не схватить ее и не всадить в нее свой член как бешеный. Если бы мы были одни, в нашем собственном пространстве, Селена была бы так охренительно возбуждена, что не знала бы, как с этим справиться.
Схватив меня за плечи, она откидывает голову назад и начинает скакать на мне, словно не в силах насытиться. Мои руки опускаются к ее бедрам, а взгляд устремляется к ее сиськам. Я представляю, как ее маленькие бугорки подпрыгивают каждый раз, когда она поднимает свое тело и опускается на мой член. Я слышу, как она старается не шуметь, и это заставляет меня толкаться еще сильнее. Я не могу проникнуть достаточно глубоко и быть к ней достаточно близко. Я хочу иметь ее везде, в самых разных позах. Я хочу, чтобы она кричала, как ей нравится, когда я заполняю ее и трахаю до тех пор, пока она не распадется на части. Я хочу полного, без цензуры, непревзойденного «прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что я люблю тебя» секса. Она тоже этого хочет, я чувствую это по тому, как дрожит ее тело, и как ее пальцы впиваются в мою грудь. Мы хотим одного и того же.
— Объезди меня, — требую я, замирая и позволяя ей взять все в свои руки. Она обхватывает меня за плечи, и ее дыхание обдает жаром, проходя по моей челюсти, когда она наклоняется.
Тепло разрастается в моих органах и прокатывается по телу волнами, которые синхронизируются со сжиманием ее киски. Я крепче сжимаю ее бедра, притягивая к себе и ускоряя темп. Она знает, как использовать свое тело, чтобы заставить меня кончить. Когда она контролирует ситуацию, я нахожусь в ее власти.
— Ты такая мокрая, — произношу я, сохраняя голос настолько низким, насколько это вообще возможно в данный момент. — Я чувствую тебя всем телом.
— Джексон... — она вздыхает.
Селена начинает сбиваться с ритма, ее стенки напрягаются, и она приближается к оргазму. Мне это нравится.
Мне нравится, что я могу заставить ее потерять контроль, но это уже слишком. Если она уйдет, я обязательно последую за ней. У нас никогда не было такого секса — ни агрессии, ни злости, ни моих фетишей, которые мешают.
Слишком долго я придерживался мнения, что для возбуждения мне нужно что-то болезненное или некие отстраненные отношения. Так лучше — сосредоточиться исключительно на эмоциях, которые я испытываю к ней, а не на том, что срабатывало в прошлом. Если я кончу сейчас, когда Селена будет любить меня так, как любит, мне больше ничего не понадобится. Я не хочу нуждаться ни в чем другом.
Впиваясь пальцами в ее бедра, я двигаюсь вверх, и Селена прижимается ртом к моей ключице, чтобы заглушить стоны. Она вибрирует на мне с такой потребностью, ее киска сильно сжимается и пульсирует. Я открываю рот в ее волосах и выдыхаю горячий глоток воздуха — уверен, что это больше похоже на хрюканье, — прежде, чем схватить ее за задницу и заставить двигаться сильнее, быстрее, навстречу мне. Когда все ее тело начинает биться в конвульсиях, меня вместе с ней перебрасывает через край, и я чувствую только ягодный аромат ее шампуня, смешанный с горячим сексом, и слабый запах чистого белья. Я зажмуриваю глаза, разочарованный тем, что вид с моим оргазмом был растрачен на темноту, а не на ее лицо.
Некоторое время после секса мы дышим, не двигаясь. Я перебираю пальцами волосы Селены, когда она ложится на меня сверху. Думал, что она спит, пока она не произносит мое имя.
— Джексон?
— Ммм. — Наступает небольшая нервная пауза, прежде чем она решает продолжить.
— Если ты хочешь детей... я дам их тебе.
Я открываю глаза и смотрю в потолок. Что мне на это ответить? Поблагодарить? Несмотря на шок, мое сердце замирает при одной мысли об этом. Теоретически это хорошая мысль, но Селена никогда не хотела детей — она едва может держать Хлою на руках, не испытывая при этом приступов паники. Я бы не стал подвергать ее такому испытанию, если бы она действительно этого не хотела. И все же один этот жест — больше, чем я мог бы от нее потребовать. Осознание того, что она готова пожертвовать столь многим ради моего счастья, наполняет меня ощущениями и эмоциями, которых я никогда раньше не испытывал.
Я переворачиваю нас на бок и сдвигаю так, чтобы наши тела оказались плотно прижаты друг к другу.
— Я люблю тебя, — говорю я ей абсолютно искренне. Слышу ее улыбку и представляю, как она ярко освещает комнату. Это все, что мне нужно. Мне не нужно анализировать ее черты, чтобы понять, действительно ли она это говорит, потому что любовь можно измерить многими способами — даже ошеломленным молчанием.
— Я тоже тебя люблю, — говорит она, ее голос густой и хриплый.
Услышать в ответ взаимные эмоции, а не то, что я хочу услышать, — это чудесно действует на поврежденное сердце. Слишком долго я жил, полагаясь на идеал любви — любой любви, ощущаемой именно так, как я ее испытываю. Я до сих пор не понимал Сета и Оливию, почему они так одержимы друг другом. Я был изголодавшимся по любви, пока не встретил Селену. Теперь я питаюсь такой любовью, что она льется из меня потоком, и я все еще не могу насытиться.
— Прежде, чем ты уснешь, — бормочет она через неопределенное время, — пообещай мне, что больше никогда не будешь драться в таких местах.
Ее слова проникают в мои усталые уши и в мой ленивый разум. Ее просьба достаточно проста.
Я тоже не хочу, чтобы она там была.
— Больше никаких подпольных клубов, — заявляю я. — Обещаю. — А потом я засыпаю, довольный своим нынешним положением в жизни.
Глава 13
Селена
Я не мечтаю. В основном потому, что слишком устаю, а еще потому, что моя реальность намного лучше, чем мечты. Не знаю, чего я ожидала, когда Джексон появился в гостевой комнате прошлой ночью. Я знала, что секс будет, но не ожидала такого, который у нас был. Его пальцы не щипали меня и не ставили синяков. Его слова не ранили меня и не вызвали гнев. Это было прекрасно — идеальный способ забыть душераздирающую историю. Ох, Джексон.
Я не люблю, когда речь идет об абортах. Всегда говорила себе, что, если когда-нибудь окажусь в ситуации, когда мне нужно будет принять такое решение, я его приму. Не из-за эгоизма, нет. Я бы приняла его, потому что в глубине души знаю, что никогда не смогу вырастить ребенка... или, по крайней мере, я «думала», что никогда не смогу вырастить ребенка. То, что сделала Амелия, было жестоко. Убедить Джексона, что ребенок — это то, что у них будет, и вырвать его из-под носа, даже не поговорив, — это было отвратительно. Непростительно. Манипулировать мальчиком намного младше тебя, чтобы он оказался в изоляции, а затем удерживать его с помощью секса, наркотиков и алкоголя — это отвратительно. Психоз. Как его родители могли допустить такое? Если бы на месте Джексона была девочка, а на месте Амелии — мужчина, мир бы взбесился. Никто бы этого не потерпел. Я всегда придерживалась феминистской идеологии, но также считала, что наши мальчики тоже нуждаются в защите.