Так, вспоминаю персонажей, из тех, что мне больше всего понравились. Думай о них!
— Ну... пока тогда, — спешу к двери, оставляя книгу на столе. Спиной ощущаю, как он поворачивается, смотрит мне вслед.
— Спокойной ночи, моя госпожа, — долетает. Внутри что-то растет, пульсирует, не могу избавиться от навязчивых картин, как было бы замечательно переплести пальцы, ощутить его тело, утонуть в омаа...
Дарсаль
Лия уходит, на этот раз не унося с собой радость, а словно оставляя здесь, на столе. Рядом с книгой. Какое-то время стою в оцепенении, смотрю вслед. Приглядываюсь, как ложится в кровать, все еще пребывая в плену прочитанных эмоций.
Осторожно прикасаюсь омаа к командиру. Тот спит, но замечает меня, просыпается.
«Дарсаль, — почти слышу зевок. Хочу извиниться, но тут же вспоминаю о привилегиях своего статуса, которые сегодня... точнее, уже вчера, узнал. Командир молчит пару мгновений, после добавляет: — Заходи».
Передаю согласие, потайным ходом в несколько минут добираюсь до комнаты Лийта. Командир умывается, выходит ко мне из ванной с полотенцем в руках. Омаа проникают друг сквозь друга, прощупывая.
— Дарсаль, — начинает осторожно. — Я понимаю тебя. Тоже люблю слушать книги. И не представляю, как в нашей ситуации можно их не любить. Но... не забывай о мере.
Омаа едва не вспыхивает — останавливаю, подавляю в последний момент. О какой мере?! Я не могу подойти к ней, не могу поцеловать, не могу... ничего! Должен наблюдать изо дня в день, как является император, оставляя темный налет на чистой ауре, обладая ее нежным, невинным телом, не принося удовольствия ни ей, ни себе! Но даже в той безобидной мелочи, которая мне доступна, приходится выслушивать о какой-то там мере!
— Это нужно для комфорта императрицы, — отвечаю.
Наставники Астара хорошо знают свое дело. Они обучают нас полному контролю. Все лишние эмоции сразу же отступают, напоминая о приоритетах. То, чего хочу я — не имеет значения. Главное — потребность империи и служба императору.
— Пусть так, — соглашается командир. — Я очень устал. Сними, пожалуйста, старые метки сам, я передам новые. Добавилась еще одна.
— Какая? — удивляюсь, тщательно прочищая омаа. Обычно нам вполне хватало меток, были и такие, которые вообще нигде не использовались. Перестраховочные. Большинство из них напрямую связаны с императором и предупреждают о недобрых намерениях в его сторону, помогают в построении защиты.
— Завязанная на императрицу. Попытаемся определить, имеет ли она какое-то отношение к повышенной активности шаматри.
Как такое можно определить? Нет, ну теоретически можно, наверное. Как и все остальное.
— Дарсаль, — настойчиво повторяет командир. — Нужно твое разрешение. Фрагмент ее ауры взяли из свадебной метки.
— Почему? — не нравится мне это.
— Потому, что император не хотел ее тревожить! Новую метку сделали, но чтобы раздать ее всем, нужны будут еще фрагменты ауры.
— Я могу подумать?
— Официально можешь. Только не советовал бы дожидаться прямого приказа императора.
— Я хотел бы сначала посоветоваться с эром Мирием, Лийт, — обращение по имени вместо привычного «мой командир» дается с трудом. Лийт смотрит внимательно, изучающе, чувствую, как ощупывает омаа.
— Твое право, — склоняет голову. Передает сразу все метки скопом: — Сам разберешься.
— Конечно, — соглашаюсь. Посылаю вопрос — командир отвечает отрицанием. Больше ничего.
Поворачиваюсь, желаю ему хорошо отдохнуть. Снова испытывающее, задумчивое прикосновение омаа.
Возвращаюсь к себе, просматриваю все вокруг машинально. Лия уже спит. Посуду убрали, хотя я никого не вызывал. Не имею привычки будить служанок среди ночи. Наверное, кто-то из ребят сказал.
Проверяю защиту, иду в спальню, вытаскиваю единственную метку, что меня интересует. С остальными потом разберусь.
Крошечная частичка синей ауры, которая всегда будет со мной. Омаа тут же оплетает, едва не нарушая структуру метки. Не хочу никому раздавать, хоть это и нужно для державы. Даже у императора отобрал бы, будь моя воля. Да что же мне делать, бесов Раум!
Сомневаюсь несколько мгновений. Осторожно прикасаюсь к омаа эра Мирия. Тоже ведь целый день с императором провел, а давно уже не молод.
— Заходи, Дарсаль, — отзывается тот. Спешно распределяю все метки и направляюсь к нему. Удобно, туда тоже потайной ход имеется.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дарсаль
Приближаюсь к комнатам верховного лекаря не без волнения. Никогда отсюда еще к нему не заходил. По коридору льются едва уловимые белые отблески, позволяя ориентироваться и верно находить путь. У двери немного медлю. Не по себе.
Вхожу, погружаясь в мягкую тишину. Как ему удается достичь такой? Почему-то спохватываюсь, правильно ли разместил метки. Не хотелось бы, чтобы верховный уличил в небрежности. А еще задумываюсь о том, может ли метка предупредить о моих умалчиваниях. Или они не относятся к недобрым намерениям, потому что исходят из желания защитить императрицу?
Какая-то здесь особая атмосфера, так и тянет пофилософствовать, покопаться в себе.
— Я тут, Дарсаль, стар я уже для таких утомительных дней.
Нащупываю белую ауру в одной из комнат, в кровати, направляюсь туда же. Эр полусидит в подушках, дыхание неровное, но омаа спокойный и чистый, как обычно.
— Доброй ночи, эр. Я мог бы подождать до утра.
— Новые метки нужно раздать как можно скорее. Пока они не работают в полную силу, императорский дворец остается без должной защиты. Садись.
Эр указывает лучом в кресло, опускаюсь на предложенное место.
— Вы считаете, это будет безопасно для императрицы? — лично меня сейчас больше всего волнует лишь одна.
— Ты же понимаешь, Дарсаль, образ ее ауры есть у многих. В метки идет не то количество, которое может нанести непоправимый вред. Ее аура быстро восстановится.
— Но вдруг... отклик? — не знаю, как это правильно назвать, но, кажется, начинаю понимать, что случилось на стадионе. Когда нарушается структура меток, тот, на ком они завязаны, получает своеобразный откат силы. Как натянутая тетива, разорвавшись, может ударить держащего ее. И это при том, что императорские метки не включают его ауру, лишь как-то замыкаются на нее!
— Отклик, — вздыхает Мирий. — Если шаматри смогут прорвать, то да, императрице придется нелегко. Однако у меня есть основания полагать, что этого не случится.
— Почему?
— Посмотри на ее ауру внимательно.
Да я изучил ее уже во всех деталях! Но смотрю еще раз, конечно, коль уж верховный приоткрывает небольшую щель во внешний мир. Чужие энергии и эмоции бурлят, желают ворваться сюда, заполнить пустоту, отвлекают от синего света.
— Узнаешь?
— Что? — не понимаю.
— Узор. Обычно Слепые его почти не видят, но с твоим уровнем силы, думаю, ты должен замечать хоть иногда.
— Замечал, — соглашаюсь. — Что это?
— Думаю, то, благодаря чему императрица сможет избежать воздействия через ауру. По большому счету, даже защита ей не так уж и нужна. Хотя твой друг хороший мастер, безусловно.
Омаа вспыхивает, напоминая о двух запретных шариках, что лежат у меня в ящике. Стараюсь не показать.
— А вы как видите, эр? — спрашиваю.
— Мой уровень — пепел омаа, если тебе это что-то говорит.
— Ничего не говорит, эр.
— Правильно, лишь самым сильным дано достичь его, и знание открывается по мере раскрытия потенциала. В самой черной пустоте, когда все потеряно — тогда осеняет новое прозрение. Или смерть. Я вижу твой потенциал. Не упусти его.
— Не понимаю...
— И не поймешь, — успокаивает старик.
— А эр Рамар? Тоже... пепел?
— Близок. Но иногда ему мешают амбиции.
— Но он же... — ммм... «главнее» звучит как-то не очень. Но Мирий смеется:
— Власть бывает внешняя и внутренняя, Дарсаль. Когда-нибудь ты поймешь. А пока принимай решение.