— Да-да, конечно. Я понимаю, — с азартом подтвердил Траффорд.
Он был увлечен, даже взволнован. Все, что говорил Кассий, впрямую перекликалось с его тайными мыслями, которые ему еще никогда и ни с кем не приходилось обсуждать.
— Беда Храма и его прислужников из правительства в том, что наука им нужна, — продолжал Кассий. — Хоть они и заявляют, что все, открытое в Допотопную эру, заслуживает презрения, на самом деле они целиком зависят от этих знаний. Тут и операции, которые навязываются женщинам, и техника, которая позволяет удерживать в воздухе уцелевшие самолеты и обрушивать на головы иноверцев ракеты со взрывчаткой, и химикалии, с помощью которых выращивается и хранится эта дрянь, наша еда, а в первую очередь— микротехнологии, обеспечивающие круглосуточный поток бессмысленной информации, в которой нас топят. И все это плоды трудов того самого интеллектуального сообщества, которое они презирают и осуждают, того, которое когда-то разработало вакцины и помогло человеку попасть на Луну...
На этом месте Траффорд прервал его монолог.
— Вы правда верите, что люди когда-то побывали на Луне? — с изумлением спросил он.
Так называемые полеты на Луну были для Храма излюбленным примером тех лживых мифов, которыми изобиловала Допотопная эра. По его словам, их сфальсифицировали в съемочном павильоне с единственной целью: показать, что человек умнее Бога.
— Полеты на Луну — реальность, — твердо сказал Кассий.
— В это трудно поверить, — возразил Траффорд, которого вдруг одолели сомнения. — Разве это возможно — ходить по Луне? Летать в космосе?
— А почему же нет? Что вас смущает? В руках у того идиота, который испортил нам воздух, было устройство, способное с идеальным качеством записывать звук и изображение и мгновенно передавать их через интернет в самые отдаленные уголки планеты. В это вам поверить не трудно? Мне трудно. Самый дешевенький детский мобильник — продукт технологий во много раз более сложных, чем те, что перенесли человека на Луну. Для этого требовалось только использовать гравитацию и провести элементарные баллистические расчеты.
Глаза Траффорда были широко раскрыты. То, что говорил Касссий, противоречило всему, что он знал.
— Но гравитация — это же сила, которая притягивает все предметы к Земле, — нерешительно возразил он. — Разве можно использовать ее для того, чтобы попасть на Луну?
— Гравитация, — ответил Кассий с плохо скрытым нетерпением, — это сила, которая притягивает все ко всему. У Земли нет монополии на гравитацию, потому что она отнюдь не находится в центре вселенной.
— Вы правда так считаете?
— Разумеется. У вселенной вообще нет центра. Подобно всему прочему, что существует на свете, Земля висит посреди времени и пространства, а гравитация окружающих небесных тел как раз и удерживает ее на своем месте.
Потрясенный той легкостью и уверенностью, с какой Кассий сделал это святотатственное утверждение, Траффорд тихо сказал:
— Я хочу знать то, что знаете вы. Хочу понять. Не могли бы вы...
— Тут все зависит скорее от вас самого, чем от меня. Заставить человека что-то понять нельзя, точно так же как нельзя заставить его по-настоящему верить. В отличие от Храма, который предпочитает не убеждать, а принуждать, люди моей профессии только убеждают, но ни в коем случае не принуждают. Если я не смогу убедить вас в том, что знаю, с помощью рациональных доводов, тогда мои знания не будут иметь никакой цены.
— Это закон вакцинаторов?
— Я принадлежу к более широкому кругу. Мы все — сторонники разума.
Несмотря на сильную жару, по спине у Траффорда пробежал холодок. Ведь именно к разуму апеллировал он сам, пытаясь убедить Чанторию в необходимости сделать прививку Мармеладке Кейтлин.
— Я... я тоже хочу быть сторонником разума, — сказал он.
— Минуту назад вы не могли поверить в то, что люди когда-то высадились на Луне.
— Нет-нет. Я могу поверить. Теперь я верю!
— Нам, гуманистам, все равно, во что вы верите. Нам важно то, что вы понимаете.
— Так помогите мне понять. Я хочу понять. Я тоже хочу стать этим, как его...
— Гуманистом.
— Да. Гуманистом. Не знаю, что это такое, но я хочу им стать.
— Зачем?
— Затем, что в жизни должно существовать что-то большее, и я знаю, что этого не найти снаружи, по крайней мере в этом ужасном, перегретом, полузатопленном муравейнике, который мы называем городом, а значит, надо искать внутри. Я хочу исследовать новые миры и знаю, что они могут быть только у меня в голове.
— Что ж, тогда нам, пожалуй, стоит как-нибудь побеседовать снова. А пока надо позаботиться о безопасности Мармеладки Кейтлин.