— Мы сделаем это еще раз, но теперь уж как следует! Устроим классную вечеринку! Позовем всех девчонок и оторвемся по полной!
Незабудка сдержала слово, и вскоре состоялось роскошное празднество, на котором все обитательницы дома выстроились в очередь, дабы предложить свои услуги в качестве крестных матерей и обнять последнего уцелевшего ребеночка в округе — без сомнения, в надежде на то, что выпавшая на долю Кейтлин удача или Божье благоволение передадутся им и помогут выжить их следующим деткам.
Чантория как могла старалась сдержать свое бурное ликование—в конце концов, эпидемия сошла на нет лишь неделю-другую тому назад и весь дом был еще в трауре, — но при таком количестве визитов и подношений в виде тортов с шоколадками ей было нелегко скрыть восторг. Куколка взялась за организацию ее распорядка дня, точно снисходительная мать, надзирающая за бестолковой жизнерадостной дочерью.
— В одиннадцать у тебя кофе с Бархатной Тайной, но к двенадцати ты должна ее выпроводить, потому что Незабудка и Розовая Жемчужина ведут тебя на ланч не куда-нибудь, а в "Макдоналдс", где Кейтлин получит свой первый в жизни "мак- флурри".
Дни Чантории пролетали в суматохе визитов. У них в квартире не переводились торты с шоколадом, рекой лилось шипучее вино, и все без устали обнимали ее чудную малышку, счастливую избранницу Бога-и-Любви.
Все это как нельзя более устраивало Траффорда. Раньше жить с Чанторией было довольно утомительно, поскольку она то и дело приставала к Траффорду, требуя внимания. Теперь же Куколка расписывала все ее время по минутам, и Траффорд мог ежедневно проводить за чтением долгие часы. Конечно, его внезапная страсть к самосовершенствованию была отмечена многими гостями, но общество сочло это положительным явлением, свидетельствующим об особых планах, которые Бог связывает с самим Траффордом и его семьей.
— Траффорд у нас молодец, — говорила Куколка. — Он хочет быть достойным того задания, которое Господь намерен ему поручить.
25
Наступило утро очередного физиприса. Как обычно, Траффорд явился на работу, поглощенный мыслями о Сандре Ди, но, выйдя из лифта, обнаружил, что сегодня ею интересуется не только он. Перед столом Сандры Ди стояла Принцесса Любомила. Тлеющая антипатия, которую офисная тиранка испытывала к непокорной девушке, в любой момент могла вспыхнуть ярким пламенем, и теперь было похоже, что Принцесса Любомила наконец нашла повод для лобовой атаки.
— Сандра Ди, — сказала Принцесса Любомила, приблизившись к намеченной жертве чуть ли не вплотную. — Я вижу, ты перестала платить взносы за общественные торты и пончики.
— Да, перестала, — откликнулась Сандра Ди, не отрывая глаз от компьютера.
— Эй! — рявкнула Принцесса Любомила. — Я с тобой разговариваю!
— Слышу. Я тебе ответила. Но мне надо работать. Нам платят за обработку информации, а не за болтовню о пончиках.
— Ты что, меня не уважаешь?
— Я просто пытаюсь выполнять свою работу.
Траффорд обвел комнату взглядом. Как всегда, его коллеги разделились на два лагеря: тех, кто навострил уши, предвкушая скандал, и тех, кто стушевался, изо всех сил стараясь казаться незаметным, внутренне возмущаясь происходящим, но радуясь, что негодование Принцессы Любомилы на сей раз вызвано не им.
— И почему же ты отказываешься платить за торты и пончики?
— Потому что я не ем ни тортов, ни пончиков. Я и раньше их не ела, но довольно долго отдавала свои деньги из вежливости. Я оплатила множество съеденных тобой тортов и пончиков, но теперь наконец решила больше этого не делать.
— Ты не хочешь питаться вместе с товарищами? Не хочешь быть членом коллектива?
— Я не считаю, что быть членом коллектива значит платить за лакомства, которые нравятся тебе и твоим приятелям, Принцесса Любомила.
Траффорд был поражен. Раньше никто никогда не оспаривал права Принцессы Любомилы командовать у них в офисе. Творилось нечто беспрецедентное, и от неожиданности у первой крикуньи отдела просто отнялся язык. Она явно не знала, что сказать. Наступила недолгая пауза, во время которой Сандра Ди продолжала печатать на компьютере. Затем Принцесса Любомила оправилась от потрясения.
— Думаешь, ты лучше меня? — гаркнула она.
— Нет, не думаю.
— Нет, думаешь. По-твоему, ты лучше меня.
— Если честно, я вообще о тебе не думаю.
— Ты что, расистка?
Траффорд удивился. Это было очень тяжелое обвинение, сразу переводящее разговор на совершенно другой уровень.
— Конечно, нет.
— Потому что, как тебе известно, я человек смешанной крови.