Я снова «посмотрела» ему в лицо. Однако! Но ведь сам напросился?
- Вам немногим больше тридцати, но выглядите старше. Особенно когда не успеваете побриться. Жены нет, но скорее всего, была и сбежала. Живёте один. Много курите, в основном в машине и дома. Много кофе и иногда – алкоголь. Работу свою любите и ненавидите, но не гордитесь ей. В кабинете сидеть – не ваше, поэтому следующее звание вам не светит. Вам должен был позвонить кто-то важный, но вы выключили телефон, чтобы не сбивать меня. А ещё вы бы с удовольствием покурили уже раз пять. Можете сделать это на балконе.
Он присвистнул, как мальчишка. Постучал ручкой по разложенным на столе бумагам, в которых записал всё, что я рассказала о стрелке.
- Где у вас балкон?
Можно подумать, он мог не заметить его в соседней комнате, проходя мимо! Поднялись из-за стола мы одновременно.
- Знаете, Светлана Петровна, - начал капитан, жадно втянув в себя дым недорогой сигареты.
- Можно просто Светлана.
- Согласен. Вы меня так изучили, словно мы сто лет знакомы. А глядя на вас и не подумаешь, что вы ничего не видите. Совсем ничего?
- Ага, - я кивнула, прижимаясь спиной к нагретой весенним солнцем стене. - Я – «тотал», абсолютно слепая. Так я угадала?
- Ну, - он выдохнул изрядную порцию дыма, стараясь, чтобы ветер относил его в сторону от меня, - практически. Но вот про звание – было досадно. Хотя вы оказались правы и тут. А откуда узнали про звонок?
- Это совсем просто, Максим Сергеевич. Когда вы не пытались нащупать в кармане пачку сигарет, вы прикасались к другому, с телефоном. А звонок я слышу, даже если вы снизили его громкость до нуля. Он звонил четыре раза. Может, вам стоит ответить? Я подожду в комнате.
- А, - он взмахнул рукой, то ли отгоняя дым, то ли отмахиваясь от моего предложения, - перезвоню позже. Что вы делали в том кафе?
- То же, что и всегда – пила кофе. С рогаликом. Я часто туда захожу… Заходила.
Вот тут оно меня и догнало. Ощущение необратимости произошедшего. Болезненно чёткое понимание того, что жизнь никогда не станет прежней. Что я вряд ли захочу возвращаться с прогулок этой дорогой снова, что никогда не услышу бодрого «Привет, Светик!» от Дениса и ни за какие коврижки не зайду снова в «Уют». По телу побежали мурашки. Я скрестила руки на груди и ссутулилась, опустив плечи. Это не укрылось от глаз капитана.
- Что случилось?
- Случилось? Убили двух человек. Вам-то наверняка не привыкать!
- О! Разумеется, у меня толстая шкура. Так вы считаете?
- Мне нет дела до вашей шкуры, Максим Сергеевич.
Настроение откровенничать с капитаном исчезло, и даже его – «можно – Максим» не спасло положение. Я вернулась в комнату.
- Всё в порядке? – осторожно прошептала мама, немедленно появившись в дверях.
- Да, - ответила я громко. – Максим Сергеевич уже уходит.
- Мне, действительно, уже пора, - подтвердил капитан. Я молча слушала, как он закрывает балконную дверь. – Только сначала нужно подписать протокол опроса. Вы можете это сделать самостоятельно, Светлана? Я зачитаю…
- Не надо зачитывать, - буркнула я. - Будем считать, что я вам верю. Где ставить подпись?
- Я обязан зачитать его вам, такие правила.
Закончив перечислять всё, о чём мы только что говорили, он зашуршал бумагами, пристраивая листы на мамином письменном столе. Я подошла ближе и вдруг почувствовала, как жёсткая, сухая, немного шершавая ладонь накрыла кисть моей руки. В пальцы ткнулась ручка.
- Вот здесь. С моих слов записано верно и подпись.
Я вытянула тонкую металлическую линейку из стаканчика с карандашами, который всегда стоял чуть правее монитора, и положила туда, где капитан несильно прижимал мою правую руку к документу. Он поправил линейку, немного сдвинув вниз. Понятия не имею, какой у меня почерк. Вряд ли красивый и ровный – пишу я редко, в этом почти нет необходимости, но мама уверяет, что разобрать мои каракули не сложно.
- Спасибо.
Он собрал бумаги и медлил у стола.
- Если вы что-то ещё вспомните, пожалуйста, позвоните. Вот моя визитка.
Картонный прямоугольник кольнул ладонь. Смешно. Я пожала плечами и протянула его маме.
- Если вспомню, позвоню.
- Он тебя чем-то обидел? – спросила мама, закрыв за откланявшимся капитаном дверь.
- Нет. Всё в порядке.
Мне было до тошноты плохо. Так плохо, что хотелось завыть в голос, но я только удрала к себе, сославшись на головную боль, и снова занырнула под плед.
В моей размеренной жизни не так уж много событий. Зимой и весной она, в основном, проходит на вершинах треугольника дом – работа - парк. Я редко выбираюсь куда-то ещё, и новые люди появляются в границах этого треугольника не часто. Разумеется, я пожалела, что спугнула капитана юстиции Дежина, но веского повода для звонка у меня не было. И уж точно я не ожидала, что спустя несколько дней капитан окажется единственным человеком, которому я отважусь позвонить.