Воздух загустел. Волной пошёл вниз, к кровати, ко мне, склонившейся над Гариком. Льдом дохнуло на спину, на согнутые в локтях руки. Я вздрогнула, раскинула их в стороны, как крылья, накрывая его – что ж ты здоровый-то такой! – собой. Не отдам! Нечто билось в меня, ввинчивалось, пытаясь протечь через живую преграду моего тела. Я зажмурилась изо всех сил, представляя себя почему-то брезентовой плащ-палаткой, под которой мы прятались однажды от дождя. Грубой, но прочной палаткой, под которую не пробиться никакому злу… я не чувствовала его злости или чего-то такого. Оно отступало и методично бросалось на меня снова и снова, а я снова и снова мысленно кричала огненное «Нет!», и оно шарахалось прочь… В какой момент его попытки ослабели? Оно словно истощилось, уменьшилось в размерах. Движения вязких воздушных волн в сгустившемся воздухе уже не были такими явными и таяли с каждой попыткой прорыва… А потом оно просто исчезло. Как и в прошлый раз – хоп! И я осталась в палате одна. Я и мёртвый Гарька, у которого я не позволила что-то отнять… Еле передвигая ноги, я выползла в коридор.
- Сюда! Пожалуйста! – голос мне не повиновался.
Хотелось кричать, а получился какой-то сдавленный писк. Но меня услышали.
- Боже мой! Что с вами? Что?
- Он не дышит… Кажется.
Медсестра протиснулась в палату мимо меня.
- Да. Отмучился, прими господь его душу. Улыбается. Хорошо ушёл, легко.
Я прислонилась спиной к косяку, футболка и джемпер прилипли к телу, по лицу текло. Что это было – пот или слёзы, я не знала. «Ушёл». Да, действительно. Гарика здесь больше не было, я снова его обманула… Молча повернувшись, я вышла в коридор.
Я прислонилась затылком к стене и достала телефон. «Семь часов ноль одна минута», - резко протарахтел он лишённым эмоций механическим голосом. Слабенькое эхо отразилось от стен в пустом холле первого этажа, но мне было всё равно. Отупение и безразличие накрыли меня липкой паутиной, сковывая движения и мысли. «Набор номера: Максим Сергеевич», - тихо, но внятно произнесла я. Почему он? Почему не Павел, не мама, в конце концов? Не знаю.
- Слушаю, - голос был раздражённый, но не сонный.
- Это Светлана. Чиримова. Помните?
- Да, Светлана, что случилось?
- Вы можете меня забрать и отвезти домой?
В нелепости просьбы я отчёта себе не отдавала.
- Откуда? Где вы сейчас? – он явно встревожился.
- Ольгино. Хоспис. Главный вход.
- Ждите, я буду через сорок минут.
И всё. Никаких вопросов, никаких обсуждений. Интуитивно я позвонила именно тому, кто повёл себя наилучшим образом.
Стена была холодной, откуда-то поддувало, и меня охватила дрожь – одежда промокла почти насквозь. Волосы у корней тоже были мокрыми от пота. «Гарька, надеюсь, ты это видел!» - я задрала голову, словно он и в самом деле мог витать где-то там, под потолком, разглядывая меня, скорчившуюся на дермантиновом диванчике с низкой спинкой и засунувшую руки в карманы куртки, в надежде хоть немного согреться.
Он не опоздал. Несмотря на то, что, начиная с половины восьмого, входная дверь хлопала, не прекращая – персонал и посетители шли косяком, – я узнала его запах практически сразу, стоило капитану оказаться на пороге. Вскочив с диванчика, я едва не застонала: ныло и болело всё тело, каждая мышца в отдельности и все они скопом.
- Что с вами?
Понятия не имею, что у меня был за вид, но, судя по всему – не очень. Трость елозила впереди, пока не упёрлась в дверь – я молчала. Сил на разговор не осталось. Хотелось вырваться отсюда поскорее.
- Вам помочь?
Я отрицательно помотала головой, осторожно спускаясь со ступенек.
- Моя машина впереди, немного правее.
Он подстроился под мой шаг и держался очень близко, но под руку взять не пытался, спасибо ему большое. В тот момент я не смогла бы вынести чьих-то прикосновений.
Только когда захлопнулись двери машины, отрезав нас в прокуренном, попахивающим соляркой салоне от хосписа, я вдруг расслабилась. Разжались кулаки, «потекли» вниз приподнятые плечи, задрожал подбородок. Я повернулась к капитану и выпалила:
- Ночью умер мой друг. Мы с девяти лет дружили…
- Понятно.
Он завёл двигатель, заработала печка.
- Ваша мама в курсе?
Я вздрогнула. О, нет!
- Вы уверены, что хотите сейчас именно домой?