А это означало, что мне предстояло жить вместе с этим сексапильным брюнетом с замашками маньяка, который любил запирать девушек в машинах.
И меня это жутко напрягало.
Но мысли о другой жизни перевешивали всё остальное.
Поэтому, разобрав вещи в комнате, которая на следующие несколько месяцев была моей, я отправилась изучать дом.
Спален на втором этаже оказалось пять. Одна принадлежала Маку, другая ― Тейлор, остальные три были гостевыми. В каждой имелась своя ванная комната, и каждая приводила меня в восторг. Третий этаж полностью занимала зона отдыха (так её прозвала я): в центре стоял громадный бильярдный стол, по бокам ― необъятные диваны. На стене висела огромная плазма ― и я вспомнила, что почти такую же видела в гостиной внизу.
Спустившись, прошлась по уже знакомому мне холлу, заглянула в просторную гостиную, пришла в экстаз от кухонного островка, а затем завернула в ту часть дома, в которой ещё не была. Услышала странное лязганье и, выйдя из-за угла, увидела Мака.
Он сидел за большим силовым тренажером и делал горизонтальную тягу ногами. И всё это посреди шикарного спортзала, о котором можно было только мечтать.
Я завороженно уставилась на его тренировку ― хотя, скорее, на него самого.
Мак ― чего греха таить ― был безбожно красив. Высокий, крепкий, широкоплечий. Его руки и часть спины были покрыты татуировками, которых раньше я не замечала из-за одежды. А спина и вовсе была отдельным видом искусства. Да, мне и раньше приходилось видеть накаченное мужское тело, но настолько совершенное ― никогда. Я не могла оторваться от его изгибов, рельефов, сексуальности, которую он излучал ― от него всего.
Дыхание сбилось, но я заставила себя сморгнуть и завертеть головой.
Держи себя в руках, Никки. И не смей думать о Маке, как о сексуальном объекте.
Ты приехала сюда работать. Так и думай о работе.
— Подглядываешь? ― услышала я и вздрогнула, словно пойманная школьница, курившая в туалете косячок.
Мак поднялся с тренажера, и я уставилась на него, как тупая корова. На его широкую безупречная грудь, тугой пресс и капельки пота, стекающие по телу…
Работа, Никки, работа!
— Э―эм… прости я… просто осматривала дом.
Прочистила горло и отвела взгляд, делая вид, что меня интересуют тренажеры.
— И как?
Великолепно. Боже, великолепно.
Только не подходи…
— Он очень… большой. И свой тренажерный зал ― это очень круто.
— Ты ещё не всё видела, ― усмехнулся Мак.
Любопытство взяло-таки верх, и я вновь повернулась к нему.
— Не всё?
— Пойдем, ― он снял с «рогатого зверя» полотенце и, перекинув его через плечо ― совсем как недавно меня ― кивнул в сторону противоположно стены. Я раздумывала всего пару секунд, а затем всё то же любопытство заставило меня последовать за ним.
Мы завернули за угол, и я восторженно вылупилась на черт-его-знает-сколько-метровый бассейн. Шикарный, чистый, глубокий бассейн с неоновой подсветкой и божественной ванной для джакузи. Божественной. Ванной. Для. Джакузи.
Боже, это была просто музыка для моих ушей.
— Нравится?
— Нравится? ― ахнула я. ― Это потрясно!
— Поплавать хочешь?
— Что?
— Поплавать, ― повторил он, ― у тебя есть купальник?
Вспомнив, что не захватила ни одного из своих новомодных брендовых бикини, я отрицательно мотнула головой.
— Хочешь, посмотри что-нибудь у Лори. У неё этого тряпья ― позавидовал бы весь Китай. Скупает тоннами, как ненормальная, а потом это всё валяется. Половина её гардероба до сих пор с бирками. ― Мак усмехнулся, а затем как-то странно меня оглядел. ― Но в принципе можешь поплавать и в нижнем белье, я не возражаю.
Я уловила игривые искорки в его глазах и едва сдержалась, чтобы не показать мистеру я-офигеть-какой-классный средний палец:
— Закатай губу, Маккейн. Ты не в моём вкусе.
— Уверена?
Мои брови взлетели вверх ― хотя, признаюсь, это стоило мне некоторых усилий.
— Думаешь я могу запасть на такого, как ты?
— Обычно, как раз такие, как ты, на меня и западают.
Мак сделала ко мне шаг. Затем второй.
— Я ― не обычно. И я не западаю на придурков.
— Ты ― девушка, Никки.
— О, а ты, должно быть, Капитан Очевидность?
Придурок улыбнулся, и вышло это у него уж как-то чересчур сексуально.
А ещё ― он как-то чересчур близко ко мне подошел.
— Сандал, цитрус… что ещё?
— Что? ― не поняла я.
— Хочу понять, чем ты пахнешь, ― прошептал Мак, и я едва не выдала себя, поняв, что реагирую. На его шепот, близость ― на всё, что вижу и ощущаю, когда он рядом.
И это было не нормально.
— Мне нужно работать, ― развернулась, чтобы уйти ― а вернее, убежать.
— Так и знал, что ты трусиха.
Остановилась, понимая, что Маккейн надавил-таки, ублюдок, на больное.
— Как ты меня назвал?
— Трусихой, ― ничуть не смущаясь, повторил Мак, ― которая, к тому же, всё-таки на меня запала.
Не знаю, что вывело меня сильнее ― его самодовольная ухмылка или его слова.
Но своего он добился. Это факт.
— Абрикос, роза и мастиковое дерево, ― сказала я, заглядывая ему в глаза, ― теперь твоё мудаческое Я удовлетворено?
Он двинулся ко мне как насытившийся хищник, и надеюсь, мне показалось, потому что объяснить, почему так сильно наэлектризовался воздух между нами я не могла.
Этот канадский дьявол был слишком близко.
Так близко, что я не просто слышала ― чувствовала его дыхание.
Каждый волосок на теле встал дыбом, и я ощутила, как похотливое откликается.
— Мне нужно кое-что проверить, ― прошептал он, и я замерла, смотря ему в глаза, как трусливая малолетка, готовящаяся к своему первому в жизни поцелую.
Только вот я не была трусливой малолеткой. И скорее земля разверзнется, чем я поцелую придурка-Маккейна. Или дам ЕМУ себя поцеловать.
Слабо уперлась пальцами в стальную грудь. Что б мне провалиться ― ощущать под собой твердость его мышц (пусть даже и не целиком) оказалось даже приятно.
Попыталась не воспринимать всерьез мурашки, прорвавшиеся через оборону и сосредоточиться на задуманном. Скользнула по груди Мака, ощущая, как его итак напряженное тело напрягается сильнее. Его дыхание на губах оказалось пыткой. Сладкой и желанной, но будь я проклята, если позволю дурацкой похоти задурить мне голову.
— Знаешь, что тебе действительно нужно, Мак? ― прошептала, всего на дюйм не касаясь его губ.
— Что? ― тихо спросил он, и мои пальчики увереннее легли ему на грудь.
— Охладиться.
А затем со всей силы толкнула его вперед.
Не знаю, повезло мне или же придурок-Мак поддался ― но буквально через две секунды девяносто пяти ― плюс-минус ― килограммовая туша рухнула в бассейн и пространство вокруг меня заполнили холодные брызги. Я отвернулась, но вода всё равно намочила одежду почти насквозь.
В начале я подумала, что ослышалась.
Нет, правда. Разве может мужчина, чьё достоинство только что грубо опрокинули в воду, вдруг разразиться таким непринужденным хохотом? Как будто его это позабавило.
Я посмотрела на Мака и поняла ― не ослышалась.
Та самая девяносто пяти ― плюс-минус ― килограммовая туша валялась в бассейне и дико безудержно ржала.
Это сбило меня с толку. И я не выдержала:
— Почему ты смеешься?
— Твоё лицо, когда ты летела в бассейн ― оно такое… оборжаться можно, ― продолжал хохотать он, а я продолжала ничего не понимать. ― Извини, не удержался.
Совсем он псих что ли? Может у него отклонения какие?
— Э―эм, ну я тогда пойду. Мне нужно работать.
Так, теперь нужно было по-быстренькому смотаться, пока не проявились ещё какие-нибудь симптомы. В машине он меня уже закрывал, через плечо перекидывал. Боюсь представить, что ещё у этого чокнутого было на уме.
Но я успела лишь развернуться, а затем чья-то рука неожиданно схватила меня за лодыжку. Мозг подумал, что надо бы вскрикнуть, но поздно подал сигнал. Та самая рука настойчиво потянула меня, а затем я сама не поняла, как уже оказалась под водой.