Неверно утверждать, что моя жизнь напрочь была лишена какой-либо радости, но каждый миг счастья имел крупицу печали врожденного изъяна.
Однажды Франко подарил мне шелковистого лабрадора-поводыря, светлого и дружелюбного пса, в которого трудно было не влюбиться. С Нагиром я стала увереннее ориентироваться дома и на улицах Милана.
***
Так мы прожили два года.
Франко часто ездил в командировки, а я слушала темную тишину и продолжала грезить прозрением.
В книге для слепых «Открой разум» итальянского писателя Северино Сальвадори я прочла, что слепота в какой бы то ни было форме имеет причину психологического характера и устраняется одним лишь пониманием проблемы по существу. Не дочитав до конца, я отложила книгу, чувствуя, что мой путь к свету лежит в ином направлении, и скоро я пойму в каком.
Все больше я уделяла внимание Нагиру, тактильному чтению психологической литературы и хозяйству, что неизбежно откликнулось эхом отчуждения с Франко. Он ответно стал уделять мне меньше внимания, углубляясь в рабочие будни. Через некоторое время романтичные прогулки по городу, любовные ласки и частые цветочные сюрпризы прекратились.
Однажды Франко поздно вернулся домой с шлейфом коричного аромата. Камилла… Когда она покидала родной район, я знала, что еще почую ее запах, но не придала этой мысли особого значения. Как больно. Неужели Франко легко поддался доступному соблазну? Изнуренная размышлениями о супружеской измене, я направилась спать.
Утром следующего дня входная дверь захлопнулась, и чувство горького одиночества сжало грудь стальными тисками. Франко уехал в четырехдневную командировку.
Я одела махровый халат и, тяжело дыша, побрела к выходу. Распахнув дверь, я жадно вдохнула раскаленный воздух и, спотыкаясь, поплелась к калитке, затем вышла на улицу и, хватая выступы бревенчатого забора, направилась вдоль улицы.
Раньше Франко будил меня перед длительными командировками поцелуем в глаза. Я была права: мы никогда не любили друг друга, а женитьбу задумали родители. Но почему так больно? Видимо, чувство собственности заточило Франко в моем разуме глубоко и навсегда.
Я шла долго, пока не осознала, что заблудилась. Забор давно оказался позади, вокруг было темно и пусто. Движения сковал страх неведения. Мы жили в малонаселенном районе, поэтому помощи ждать скоро я не надеялась. Может, я на проезжей части, может – на чужой территории, может – на краю открытого люка. Страшно шевельнуться.
Я села на каменную плитку под ногами и тихо заплакала, чтобы высвободить слезами хоть толику ядовитой печали. Тут я поняла, что в мое левое бедро упирается какой-то предмет. Это были очки. Еще одна насмешка высших сил! На мгновение я захотела поверить в чудо и надела находку, но, как и полагалось, ничего сверхъестественного не случилось. Все та же пустота. Тут я услыхала звонкий лай приближающегося Нагира. Мой родной, любимый пес. Как мне было необходимо в ту минуту чувствовать себя кому-то нужной! Спасибо тебе.
Я с благодарным наслаждением расположила левую руку на теплой холке опытного поводыря, который с привычной уверенностью направил меня домой. И тут…
Словно из подсознания мне явились мелькающие образы и фигуры. Растерявшись, я оступилась и упала, отчего на мгновение упустила Нагира, и видения прекратились. Когда пес вновь подхватил мою руку, то взгляду предстала более четкая, но недоступная моему пониманию картина. Мой взор почему-то быстро и попеременно то падал, то устремлялся вперед, отчего голова пошла кругом, и я опять чуть не упала. Так мы дошли до… Боже мой! Это мой дом! Да! Я уверена, что вижу свой дом, выдержанный в стиле итальянского ретро. Вот цветочный газон, с которого мой взгляд быстро соскользнул к порогу. Три ступени, резная дверь, холл, гостиная. Все казалось сном. Я села на диван, Нагир расположился поодаль.
Было ясно, что чудо-очки показали мне реальность глазами Нагира. Я читала, что собака видит не так, как человек, но тут было нечто иное: цветы стояли, будто мертвые, не возбуждающие какого-либо к ним отношения, огромный дом возносился в темные небеса и в облаках растворялся, все было окутано дымчатой паутинкой всевозможных ароматов, из которых ведущий, – терпкий запах дубового массива входной двери, блистал ярче остальных. Я осознала, что мне предстала реальность, искаженная эмоциями и чувством обоняния Нагира. Я видела то, что видит он: с того же ракурса, в ту же сторону, с той же обзорностью, но через поток его эмоций. Как будто, я сама была Нагиром. Не что иное, как тактильный контакт позволил такую трансформацию видения.