— И спасибо, Лев… Денисович. Это действительно очень хорошая сделка, — гораздо скромнее добавил Антон уже почти через плечо, стоя у двери. Но начальник только отмахнулся, отвечая на раздавшийся внезапно звонок на мобильный телефон. Елена же, подгоняя Антона, вытолкала его обратно в гостиный зал, дальше — в прихожую.
— Ну, — начала Елена, когда дверь за ними захлопнулась. — Удача благоволит храбрым — это про вас, Антон. Я искренне желаю вам удачи, и я всегда была на вашей стороне, что бы вы там себе ни думали, — она улыбнулась, но теперь это не выглядело хищнически. Антон снова видел перед собой ту самую обыкновенную женщину, которая не держит наготове все свои копья, весь боевой арсенал в каждый момент времени. Это осадило его, пожалуй, еще больше — он не понимал, откуда такие перемены. Чувство внутреннего комфорта в нем боролось с мелочной мизогинистской мстительностью. Чего-чего, а дружбу с Еленой Антон не представлял. Но вот она открыла дверь, что находилась с противоположной стороны от той, куда Горячеву только предстояло стучаться вечером в среду.
— Проходите. Прямо по коридору.
Это действительно был коридор и дверной проем в нем, аналогичный тому, что Горячев встретил в правом крыле, когда гостил у хозяйки. Все здесь было совершенно зеркально тому, что Антон уже видел, за одним маленьким исключением — слева от входа стоял не угловой столик с повязкой на глаза, а только фикус хитрой формы, что отбрасывал своими «лапами» на стены причудливые тени. Стучать не пришлось, створка оказалась открыта и от малейшего давления тут же подалась вперед, разворачивая перед взором Горячева бетонную коробку. Иного описания для этой комнатушки подобрать не выходило: маленькое помещение было сплошь напичкано техникой, блоками питания, шкафами с торчащими все стороны проводами, флешками в каждом свободном углу, мониторами. Один из них ярко мерцал в мраке плотно занавешенных жалюзей, высекая мрачный силуэт, который в тот же миг сорвался с места. Антон услышал щелчок мыши, разглядел на экране сворачивающееся окно, кажется, телеграма, и тут же в его душе поселилось странное послевкусие неясной, неопробованной, возможно, совершенно незначительной, но очень топорно сокрытой тайны.
— Что? Кто вы? — прорезался недовольной голос. Включился свет, и теперь перед Антоном стоял в полный рост щуплый молодой мужчина. Возраст его был неопределим из-за больших очков, скрывающих лицо, и странных манер, что одновременно относились к совершенно разным возрастным категориям; сутулый как подросток, сисадмин теснил Горячева голосом, как настоящий мужик. — Я вас раньше не видел, — уже мягче добавил он.
— Я вас тоже, — со смехом нашелся Антон, подавляя неловкость ситуации. Сделал шаг навстречу, чтобы обменяться рукопожатием. — Меня зовут Антон — можно на ты, — и меня наняли двигать ваш товар. Не ваш, в смысле, а их… А к вам отправили на счет материалов договориться. Макеты, фотки, логотипы, да? Все ведь у вас.
Вместо рукопожатия Горячеву резко вложили в распростертую ладонь флешку, почти магическим образом оказавшуюся у сисадмина. Он вдавил пальцами в руку носитель информации, словно тем самым припечатывая наглеца к стене и заодно не касаясь чужака. Это было точкой, как в танце, когда пара вдруг застывает в нелепой позе, но между ними чувствуется существенное напряжение момента.
— Роман. Можно на ты, но дружить мы не будем, — сообщил мужчина, хмыкнув. Теперь, вблизи и на свету, видно было отчаянную молодость чуть больше двадцати пяти лет, которая всеми своими ресурсами борется с затворническим образом жизни, негативным мышлением, расцветающим в опущенных уголках рта и глаз, и постоянным контактом с техникой. — Здесь все последние материалы. Если я найду их на каком-то стороннем ресурсе — а я найду — можешь не сомневаться, что твои интимные фото окажутся на всех порноресурсах нашего мира.
«Да нужен ты мне», — удивленно подумал Антон, приподнимая брови. Вот теперь его всерьез мучил немой вопрос: в этой компании все как на подбор с проблемами поддержания здоровых отношений в коллективе? На личности из троих умудрился не перейти только Лев, он же — не опустился до хамства. Вот они, сливки Северной столицы! Неприятного осадка Горячев, впрочем, не показывал, продолжая улыбаться. Теперь скорее снисходительно, нежели дружелюбно.
Роман замолчал, зажевывая сухие губы и сдувая раздраженным дыханием пылинки в сторону нежелательного собеседника. Теперь было видно, как он рассматривает Горячева, постоянно и подозрительно заглядывая усталым взором раскрасневшихся глаз ему за спину. В остальном сисадмин оказался внешне симпатичным человеком с совершенно скверным характером: и вот его темные волосы цветом напоминают корабельный мазут, костлявый нос — точно взял начало генетической линии от Кощея, а большие глаза не хитрые, прозорливые и умные, а просто желчные.
— Там есть моя «телега», если понадобится что-то еще. Я не хочу тебя видеть, я хочу общаться с тобой только с помощью современных технологий. Усек, красавец?
— Ладно, — ответил в тон Горячев, пряча флешку в карман. Мозг тем временем отбивался от грубого толчка мысленными «лол», «кек» и встречными прозвищами в духе «доходяга» и «ботан». — До связи тогда, Роман. И спасибо.
— Кстати, — вдруг подал голос необщительный сисадмин, который уже успел опуститься на свой крутящийся стул и распрощаться с раздражающим его элементом в виде Антона. — Ты у нас чей-то хвост… или реально сам по себе?
— Чего? — Антон, сделавший было шаг к двери, остановился и хохотнул. — Даже если бы я был чьим-то хвостом, тебе какая разница, пока я свою работу работаю? Наняли и наняли.
— Мне интересен сам факт, — уныло сообщил Роман. — Мне все равно, как ты работаешь, меня это вообще не касается. Ну просто я знаю… Кое-что. Ну ладно, может, показалось мне. Удачи, Антон, — закончил он и отвернулся.
Антон поджал губы и вышел. Ноги понесли его обратно в холл, причем быстрее, чем казалось ему самому.
«Какое такое кое-что он там знает? И не прибавилось ли у меня интимных фоток?» — грыз он себя. Да так усердно, что даже не оглянулся на юбку процокавшей мимо девицы.
День этот пока выдавался на редкость странным. Не то чтобы Горячев привык к восхищенному вниманию (хотя предпочитал ожидать от окружающих именно его), но прошедшая неделя, а теперь и эта, подбросила серию максимально непривычных контактов. Антон знал, что дискомфорт в общении с работодателем сулит только усталость от работы, профессиональное выгорание и прочее из набора современных болезней. Помочь справиться с подобным мог бы поход в фитнес, пара шотов, а в придачу стриптиз и пара сочных поцелуев — но сегодня был понедельник. Оставалось только не без лишней нервотрепки ждать среды. И то — Горячев не слишком надеялся на спасение. Теперь — уж совсем не слишком.
Добравшись до прихожей, Антон выглядел еще более напряженным (или понурым, или серьезным), чем в прошлый раз. Думал: проклятый дом, просто проклятый дом. В прихожей громогласно завершал с кем-то разговор Лев, монотонно, но с улыбкой повторяя одну и ту же фразу: «Ну все, договорились, до свидания». И только он сбросил звонок, как обернулся к новоиспеченному сотруднику.
— Антон, — добродушно выдохнул начальник, похлопав Горячева по плечу. На его лице отобразилось неясное, подвешенное беспокойство, которое легко было списать на волнение отца за поведение собственного детища. — Я вижу, разговор с Романом был не из приятных? Не волнуйтесь, он со всеми достаточно резок, но очень талантлив. Вы с ним увиделись один раз и последний. Давайте провожу вас?
— Да-да, Лев Денисович, он дал мне это понять, — рассмеялся Антон. Он уже был совсем одет и испытывал некоторое облегчение, что провожать его пришел директор, а не Елена. Не потухло еще эхо похвалы и достойной оплаты от высокопоставленного руководства. Лев открыл массивную входную дверь, приглашая Горячева выйти на улицу. Повеяло холодом и свежестью, хвойный аромат дополнял мороз и давал ему оттенок непревзойденной чистоты. Такая погода омывала душу.