Антону все любопытно было рассчитать вероятность того, что свои визиты он наносит именно к Елене. Среди доброго числа нестыковок одной из главных была сугубо техническая: если в доме никогда никого не видно и Антон проходит в комнату удовольствий по короткому пустому коридору без поворотов, как туда вообще попадает кто-то другой? Резонно, если просто ждет внутри — но вот Антон приехал заранее, а на своем пути так никого и не встретил… Никого, кто мог бы готовиться и проходить через парадную. К тому же, внутри он видел лишнюю запертую дверь.
— Кстати, Роман… — Горячев, развернувшийся было к выходу, вновь взял сисадмина на прицел, прислонившись плечом к косяку. Роман едва успел поднять многострадальный мобильник. — Ты же дольше здесь работаешь. Знаешь план дома, выходит?
— Да. Он мне нужен был в свое время, чтобы сеть проводить, — фыркнул Роман, поковыряв пальцем экран смартфона и сдув с него пылинки. Теперь он выглядел больше расстроенным, нежели злым, но к Горячеву был расположен по-прежнему враждебно. — А зачем тебе?
— Не знаешь, часом, как можно попасть в комнату в правом крыле? Кроме как через коридор у прихожей.
— Ну как раз через серверную. Это сквозные комнаты. За ней есть еще одна, я не знаю, что там. Ключи, вроде, есть у кого-то из начальства. А затем вот туда, в ту комнату. А зачем тебе, оно же закрыто всегда? — Роман удивленно вскинулся на Горячева. — Или тебе там кабинет определили?
Антон бы заржал, если б можно было — ха-ха, мол, кабинет, конечно. Но приходилось только прятать в темноте улыбку и блеск глаз. Он оценивающе посмотрел на сисадмина — кажется, и тот считал, что комната хозяйки пустовала… И никто ведь, кроме Елены, не знал, что там происходит — хотя бы приблизительно! Даже в форме «психологической помощи». По каким каналам об этом вообще можно было узнать? Ладно Антон, он через знакомых… А другие? Не из рук в руки же эти секс-свидания передавали?
Да еще и — опять — «ключи у начальства». Антон напрягался сильнее. Елена или не Елена? Или она помогала кому-то все организовать?
«Ладно, теперь хоть знаю, что есть что-то и дальше… Значит ли это, что можно будет как-нибудь прогуляться до серверной? Заблудиться…»
— Нет, не кабинет. У меня там, так сказать, встречи — на нейтральной территории, — осторожно вывернулся Антон. — Не по работе, говорю же.
— А, ясно… — Роман задумался, засомневался в чем-то, но не решился спросить. Он заложил в задний карман телефон, схватил со стола портфель, вероятно, с инструментами. Но выглядел аксессуар неприлично дорого. — Я могу тебя проводить и показать, но ты там не увидишь ничего, кроме запертой двери.
— А давай, — решительно ухватился Горячев. И снова волнительно было, не по себе прямо — какова вероятность, что они по пути наткнутся на Елену или что хозяйка, будь она кем-то другим и до сих пор незнакомым, узнает о том, что ее пытаются выследить? Но Антон не хотел никому причинять вреда. Он только никак не мог ответить себе: к чему анонимность, если и так есть договор о неразглашении? Зачем умалчивать о том, что правое крыло используется хоть для чего-то, если у Елены есть готовое объяснение? Чтобы было меньше желающих, вестимо, и все же…
— Крутая сумка, — стрельнул взглядом Антон, когда они вышли из кабинета и двинулись через пустую, глухо освещенную гостиную. Роман задумался, машинально приобняв ладонью кожаный портфель и благодарно кивнув:
— М-м-м, это подарок.
Елены пока видно не было. И все же Горячеву не хотелось задержаться и разминуться с ней, вынудить искать его по всему дому — и особенно в компании сисадмина… Почему-то у Антона после странного звонка, который он невольно подслушал, закрепилось ощущение, что никто из здешних сотрудников не хотел бы, чтобы Горячев сближался с таким человеком, как Роман. Только этот похожий то ли на крысу, то ли на змею паренек пока был единственным, кто, казалось, не сплетничал и отвечал честно на прямые вопросы. Хотя честным человеком не выглядел. Антон собирался ходить по углям — но он на своем опыте успел узнать, что удача улыбается смелым. — Слушай, а ты не знаешь, часом, Святослава? Вроде, он-то сюда ездил вечерами… До меня.
— Я помню, что сюда ходили раньше, но ты первый, с кем я познакомился. Всегда вот так вечером, после работы. Но я не уверен, куда ходили все эти люди… Не могу ничего утверждать. Кто-то из твоих знакомых?
— Ну, вроде того. Знакомый друга, — кивнул Антон. Что ж, здесь подробнее расспрашивать было либо бессмысленно, либо слишком подозрительно: Роман и так сказал достаточно. «Их было много…» А что он не знакомился с остальными — немудрено, с его-то характером! Во всяком случае это значило, что Горячеву, похоже, единственному из всех посчастливилось не просто ездить в красивый коттедж на рандеву, но и работать с его же владельцами…
Они быстро настигли матовую дверь одного из пустующих кабинетов. Роман нащупал выключатель, зажегся свет, и перед Антоном предстала картина слегка заброшенного помещения, грустно да густо уставленного какими-то ненужными теперь вещами. Здесь посматривал на гостей одним глазом проектор, уныло опустил голову старый монитор, сидя на небольшом рабочем столе неприятного цвета, развернулся на всю левую от входа стену интерактивный экран со скошенным уголком.
Роман двинулся сразу направо к некрасивой среди утонченного убранства металлической черной двери со следами белой краски на ручке, распыленной кем-то и когда-то. Сисадмин открыл ее, оставил распахнутой. Щелкнул переключатель, ворвался в тишину гул сервера.
— Вон она, твоя дверь, — Роман указал на объект Антонова интереса, расстегивая портфель и выуживая оттуда инструменты. — Ты можешь даже подергать, обычно закрыто. Но с другой стороны сюда можно попасть только так. Вроде как, у бухгалтера есть ключи. И у самого главного, наверное. Может, еще у завхоза… Ой, простите, — Роман еденько скривился, — делопроизводителя. У меня точно нет.
В спокойную до сих пор картину сексуального мира Антона, что непрошеные гости, ворвались новые действующие лица. Он еле заметно поморщился и потер нос, прикрывшись количеством пыли в помещении: «Нет, только не бухгалтер… Это не может быть она — совсем другая конституция. Только не для таких рук! А эта… Лиза?.. Да разве?.. Слишком молодая — а та должна быть старше меня». В эту минуту он осознал, что не хочет узнать в своей хозяйке абы кого. Не хочет примерять изящный загадочный образ на одну из тех — базарных, беспардонных… Может, Антон не был сейчас в «Бермуде», но ее законы всегда работали у него в голове. Он обычно хорошо чувствовал женщин — как и должен настоящий мужчина. Вот и был уверен: правильная находка лишь вопрос времени.
— Странно в таком дворце видеть такую кучу хлама, да? — спросил Антон вместо ответа, зацепившись взглядом за сломанный офисный стул, затертое сиденье которого оказалось лишено всей оси с колесиками. — Кажется, тут все должно быть безупречно…
— Ага, — Роман тонко ухмыльнулся наблюдению Горячева и даже обернулся, одарив его унизительным взглядом. — Как и в любом дворце — не спускайтесь в подвал. Воняет. Я тебе это как житель этих подвалов говорю.
«Ну, ты-то понятно почему за собой хлам таскаешь», — Антон отразил взгляд сисадмина и вздохнул. Пройдя мимо Романа, он все же приблизился к заветной двери. В груди неприятно защемило — то ли сомнение, то ли страх, — но ладонь сама собой легла на холодную ручку. Непривычно медленно для себя, отчетливо осознавая, что не хочет потревожить никого, кто мог бы находиться с той стороны, Горячев нажал — но замок лишь глухо скрипнул и треснул от давления задвинутого засова. И верно, заперто.
Это, казалось бы, неприятное открытие вызвало внезапное облегчение, но затем Антон ощутил стыд. Его последние разговоры с хозяйкой были легкими, полными доверия и симпатии — не того ожидаешь от секса по контракту. А что делал Горячев теперь? Вновь шел на поводу своей подозрительности и любопытства, разнюхивал… Обнаружил бы он что-то по случайности — и что тогда? Нарушил бы договор. Узнал, возможно, то, чего на самом деле не хотел бы знать. Тайна невидимых рук, тайна дома и живая чувственная исповедь тела и разума — разве не этим он был так взбудоражен? А что мог получить, сорвав все покровы? Может, что и очередную докучливую бабенку. Может, что и продолжение странной сказки, в которую Горячева заманила эта женщина, вырвавшая его даже из объятий сексуальной и доступной Эли.