«Ага… Ну, если доверяться твоим оценкам, то у меня на виду есть гордая и красивая Елена — и гордая ты, которая отрицает, что она красивая. Ты в курсе, что ты разбиваешь мне сердце? Я даже возразить аргументировано тебе не могу!
А советы эти мои придурки раздают. И вот этот мужчина в кровати. Он у меня просто крайне прогрессивный. Если бы я не знал его с детства, то сам вырос бы совсем закостенелым ублюдком, а его заплевал бы, вот честно. =) Творческая натура. Можешь посмотреть — VoLR band. Читается как «воля», но я же говорю, прогрессивный. Это его с корешами арт-проект, сразу все понятно. =) Хотя он правда талантливый, конечно, и нередко мне идей накидывает, но без башки вообще».
«О, я посмотрю, мне интересно.) Антон, а ты пробовал? Быть прогрессивным?»
«Прогрессивно сосался с ним же на выпускном за бутылку вискаря. Ты же об этом? Считается? =) Ну гей-порно на спор точно смотрели все… А так — нет. Никогда не тянуло и вообще. Мне после тебя вообще кажется, что я был совершенно сексуально неразвитый во всем, кроме того, что хочу часто, а могу долго. И тут, казалось бы, такая узкая специализация — и такое разнообразие…
И вообще. Раз уж теперь я развиваюсь. Я, кажется, придумал, что хочу за то, что буду сводить тебя с ума».
«А я прогрессивная. И вообще могу сказать, что пробовала просто все, что можно. А что нельзя — закрывала глаза и пробовала. Другим, конечно.) — сперва получил Антон, но тут же прилетело еще одно сообщение: — А вообще ужасно, что я пытаюсь тебя впечатлить чем-то таким… Ладно, и что же ты хочешь?»
«Ну ты шалунья, это я понял… =)) Надеюсь только, что во „все“ не входит всякая жесть вроде золотых дождей и чего похуже. А то, знаешь, тоже видел. А как представлю хотя бы про себя — и такой „нет, спасибо“… Я чистоплотный мальчик. =)
А хочу — чтобы ты… Ну, назвала мне какую-то черту своей внешности. Я не имею никакого права узнать даже описание твоего образа в общем, но если у меня будет хоть что-то! Может, если я буду сводить тебя с ума достаточно часто, это как-то приблизит тебя к моей постели, а? =) Хочу, чтобы женщина там тоже побывала. Только гордая и красивая».
«Ну да, в квартире убираешься, ничего запрещенного не пробуешь. Ну сказка, а не Антон.) Мой чистоплотный мальчик. Ну и это по телу видно.)
Хм… Ну тогда сам выбери что-нибудь, м? Какую-нибудь черту? А то мне сложно».
И снова Антон, казалось, задумался. Какое-то время он перебирал разные варианты, судя по прерывистым попыткам что-то написать, и наконец остановился на одном.
«Что-нибудь, связанное с шеей. Это одна из любимых частей тела у меня. =)»
«М. Хорошо, я подумаю.) Хотя я бы выбирала глаза… Или волосы. Что-то более очевидное. Но выбор интересный.)»
«И до глаз, и до волос еще дойдем, не волнуйся… =)»
========== VIII ==========
20.02. Очередной понедельник. Ситуация с Романом
Ах, вот бы отменить все обратно, встретиться в выходные! — такая мысль посещала Антона и в субботу, и в воскресенье, и даже в понедельник, когда выходные уже кончились. Несмотря на неясную ситуацию с найденными бумагами и пессимистичные прогнозы Влада, Горячев не мог вырваться из омута, в который залез. Он начинал писать хозяйке с чувством опасности и стыда за свою ложь, но каждый раз ловил себя на том, что не способен сопротивляться милым разговорам, легко балансирующим на грани невинности и откровенной сексуальности. Приходилось вырывать здравый смысл из лап желания. Подбирать аргументы…
Чтобы остудить свой пыл, он искал волнение там, где так легко его нашел Вовин. Хозяйка, прячущаяся за непроницаемой маской на глазах Антона, отчего-то была уверена, что не понравится ему (правда ли был какой-то изъян во внешности?) — но вместе с тем не сопротивлялась играм в «я тебя найду». Впрочем, это всегда могло остаться только игрой и ложью уже с ее стороны. Горячев не знал, должен ли огорчаться — и все же мысль, что хозяйка останется призраком, заставляла его чувствовать себя одиноким заранее. Да к тому же не ей ли, правда, принадлежали подброшенные документы? Крысюк Роман мог достать их откуда угодно. Антон все же твердо вознамерился сперва попытаться решить хотя бы одну — самую очевидную — проблему. А потом вернуться к личному.
Удивительно, но очередной рабочий визит в резиденцию прошел так же обыденно, как и все предыдущие. Антон ощущал себя террористом со злосчастными досье в рюкзаке, однако Елена радушно и без вопросов приняла его на промежуточном собеседовании, после — в обед — снова завела в женский коллектив, где все косые взгляды были направлены исключительно на широкие плечи да складки брюк в районе бедер. Никаких тебе шпионских игр. Никаких вопросов. И не то чтобы Горячева смущала только его недавняя находка — с того момента, как произошел случай в гараже, прошло больше недели, а слухов о пропаже, сплетен, разговоров не было тоже. Оставалось, действительно, лишь ворваться к человеку, с которого все началось.
В четыре часа дня, когда у Антона не осталось никаких реальных неотложных дел в компании, он вошел в злополучную каморку — как всегда, без стука. И никого не нашел. Компьютеры были включены, но самого Романа нигде не было видно. На его столе царил идеальный порядок. Антон заметил портфель да бутылочку с антисептиком, затаившуюся за ножкой офисного стула. Создавалось впечатление, что сисадмин страшно спешил перед уходом.
«Вот только насколько далеко ушел…» — подумал Горячев, оглянувшись на дверь, которую притворил за собой. В иной ситуации он не стал бы вламываться в чужую собственность и подождал бы снаружи, но сисадмин первым прибегнул к грязным приемам. И вот уже Антон сам стоит над чужими вещами…
«Пиздец, просто пиздец. Уверен, тебе твой антисептик не помог — и мне тоже не поможет», — закусил он губы, осознав, что делает что-то совсем неправильное. Но все же ладони легли на крышку портфеля, ощупав дорогую кожу. Роман казался бесстрашным придурком, раз оставил такую вещь в открытом кабинете — но, наверное, ему просто некого было здесь бояться. «Все ведь выглядят такими милыми. Кроме тебя».
Под уверенным нажатием пальца щелкнул замок, и Антону открылись черные портфельные внутренности. Все в нем было как у людей: такой же мрачный кошелек, набор отверток, зубная нить, компактные инструменты, какие-то документы, содержание которых касалось только самого Романа, мелочь, старый плеер, просто унижавший своим присутствием дорогой аксессуар, и прочее, прочее… И вдруг — мобильный телефон, случайно задев который, Антон увидел разблокированный экран и смс на нем: «Иди ко мне, я жду». Послано оно было с неизвестного смартфону сисадмина номера.
«Господи, а блокировку тебя никто не учил ставить?» — вздохнул про себя Горячев, а сам вспотевшей рукой вытащил телефон на свет. Это сообщение оказалось единственным в переписке. Но кто теперь мог остановить Антона перед тем, чтобы залезть в историю? Однако в ней ничего не нашлось, словно Роман и вправду был бесконечно кислым и скучным типом, который просто не умел развлекаться. Или умел, вот только не веселиться в мессенджерах, а хорошенько чистить их содержимое. Горячев заметил, что даже переписка с родителями у Романа состояла из трех сухих сообщений, посланных пару часов назад.
«Ладно, хорошо… Кто же тебя там ждал, интересно…» — пытался цепляться хоть за что-то Антон. Та смс была совсем свежей — и отсутствие Романа явно было ответом именно на него. Значит, отправился на встречу. Далеко ли? Тут в бой пошли уже досье из Горячевского рюкзака. В них содержались и контактные номера сотрудников Nature’s Touch — а значит, сразу можно было вычислить, не простая ли это смс в стиле «поднимись на второй этаж» или «выйди покурить, я за воротами». Но и здесь мимо — номер ни с чем не совпадал. Оставалось Антону надеяться на волю случая, ибо, в отличие от мобильного телефона, компьютер оказался запаролен. Единственное, до чего еще удалось додуматься — это сфотографировать номер на чужом экране. В то, что Роман мог бросить все из-за какой-то безобидной смс, не верилось. Но тратить еще больше времени становилось слишком страшно — и Антон наскоро замел следы своего вторжения…