— Верно, есть. Но даже если бы не было, я бы тебе все равно не позволила, — засмеялась Богданова и хищно щелкнула зубами. Елена была хитрая и вертлявая, а потому сразу за отказом последовала контратака — интерес: — А зачем ты спрашиваешь?
— Я любопытный, — пожал плечами Антон, улыбаясь. Тут-то он уже и к еде приступил. — Но не муж же, жених, наверное? Ты не похожа на замужнюю.
— Жених, — коротко подтвердила Богданова, беззвучно размешивая ложечкой свой чай. На ее лице играла спокойная, уверенная улыбка. — И как ты догадался?
— По жестам. Сотню раз видел, как девушки крутят колечко на пальце прямо вот так, — Антон рассмеялся. — Наверное, это записано в генетическом коде. Наверное, совсем недавно? Ну, предложение?
— А ты хороший психолог. Тебе точно следует работать у нас, Антон, — уверила Елена, улыбаясь в ответ. — Да, как раз месяц назад. Пока не могу привыкнуть к такому статусу. Да и на нежную невесту я похожа так… С натяжкой. Кольцо мешает, а носить нужно.
— Да нет… Не хороший. Просто по роду деятельности разбираюсь, — Горячев пожал плечами. — Но спасибо за приглашение. Честно говоря, если на постоянной основе вы пиарщикам платите столько же, сколько по временному договору, я готов хоть сегодня увольняться из агентства и подло бежать к вам…
Антон обнял ладонями пиалу с чаем, задумчиво окинув взглядом Елену. Кольцо мешает, сказала она? Ну, под перчаткой — положим…
— А разве нельзя его снимать? Ну, ты же все равно руки прячешь… Жених-то, поди, здесь этого не видит, — уже вслух озвучил Горячев свои мысли.
— Если берет за руку, чувствует. В любом случае это ведет к конфликтам, которые мне не нужны. Легче, поверь мне, носить. Ну а если снимать периодически, сам понимаешь, это может привести к вопросам. Мол, зачем, почему сняла, прячешь, что ли? Если увидит, — Богданова немного напряглась, интуитивно скрывая руки за чашкой.
— А он, значит, все же здесь работает? — поднял брови Антон. — Прости, если завалил вопросами… Ревнивый он у тебя.
Он неуверенно улыбнулся, еще раз просканировав Богданову взглядом. Терзало Горячева смутное чувство, будто замдиректора не так уж и рада своей помолвке. Да и к чему все же были ее перчатки? Что она под ними прятала, кроме кольца? Если носила по прихоти — отчего не сняла, когда получила одно из самых желанных для многих женщин украшений? Если по необходимости, то к чему были эти обязательства? Антон снова опустил взгляд на руки Елены, на длинные узкие ладони, на смягченные перчатками контуры пальцев…
— Не совсем, является партнером. Точнее, у него работает. Немного, да, ревнив. Мне кажется, каждый здоровый человек немного ревнив. Главное, не переходить черту, — Елена пожала плечами. — Ладно, Антон, если тебе легче, то я пойду, наверное. Как только узнаю что о Романе, свяжусь с тобой, да? Ну и вообще как что узнаю.
Антон спрятал улыбку и с тихим вздохом кивнул. Одного взгляда на часы хватало, чтобы понять — его время вышло. И, вроде, не на что жаловаться. А с другой стороны, столько тепла было только что между ними, затронутыми одной бедой, и так до странного естественно и легко шло их общение… Но Елена уже включилась в работу и стала холодна как лед. Антон испытал невольный укол обиды. А еще вдруг почувствовал себя брошенным. Хотелось растянуть это мгновение еще на час, два…
— Спасибо. Что выслушала. Надеюсь, ситуация разрешится лучшим образом… — Антон потер ладони друг о друга. — Я заплачу. За обоих, — почти с давлением добавил он, смотря ей прямо в глаза и дерзко щурясь. Елена забегала взглядом, потянулась было за кошельком в сумку, но остановилась. Это было сложное для нее решение, судя по выражению лица.
— Ладно. Но в следующий раз я угощаю, хорошо?
Антон удовлетворенно улыбнулся.
========== IX ==========
21.02. Знакомство по переписке
Горячев чувствовал себя перенасыщенным. Гнев, ужас, любопытство, недоумение, приязнь, тоска — все смешалось в чане перевозбуждения. Мир после разговора с Богдановой вновь приобрел сравнительно привычные очертания, но то тут, то там мелькали какие-то чужеродные детали. Будто Белый Кролик в камзоле, который среди дня проносится перед тобой, стуча по часам… Антон уже и сам был таким же нервозным. Впрочем, как не метаться, когда и Елена призналась, что кто-то, возможно, точит топор на его дурную голову? Оставалось лишь надеяться, что сторона была выбрана верно и Горячева защитят, а не бросят, в случае чего, как обманку, в пасть врагу.
«Ну уж в их надежности я смогу убедиться, если Романа действительно удастся разыскать и обезопасить…»
Чтобы как-то смазать обостренные эмоции, тем же вечером, едва добравшись до дома, Антон организовал себе компанию в форме рома, смешанного со свежевыжатым апельсиновым соком, и завалился в пуф с ноутбуком. Алкоголь постепенно делал свое дело, Горячев согревался, а роящиеся мысли, равно подобные мухам и бабочкам, слетевшимся на дохлятину, постепенно расползались по углам…
Какое-то совершенно неопределенное время Антон потратил на просмотр всякой чуши на ютьюбе. Ничто так не отвлекает от собственной жизни, чем наблюдение за чем-то безгранично далеким от нее. Но только до тех пор, пока автоматический переход на следующий ролик в списке рекомендованного, актуального и похожего на только что просмотренное не оказывается из категории «откуда они знают, о чем я думаю?!». Ну, конечно, не совсем о том, что было в видео. А вообще.
«Почему у меня все в последнее время связано с гомосячеством каким-то…» — вздохнул Антон, наблюдая за тем, как в шоу на тему поцелуев с незнакомцами двое парней, один из которых с завязанными глазами, начинают лизаться на камеру. И, пожалуй, куда более страстно, чем до этого — с девушками! Горячев, задумчиво задержав палец возле тачпада, какое-то время наблюдал — пока по телу не прошла неприязненная дрожь. Снова вспомнился несчастный Роман. Судя по тому, что из-за «горяченького», на котором его поймали, сисадмин не комплексовал и не страдал так, как от последовавшей за этим катастрофы — правда, блядь, нравилось…
Себя на коленях перед другим мужиком Антон не видел даже в страшном сне. Строго говоря, он и на куннилингус девушкам расщедривался далеко не часто — только когда захлестывало, когда реально нравилось… И как отреагирует, если подсунуть дырку мальчика, а не девочки — Горячев понятия не имел. Заинтересованность Антона в сексе вообще была сугубо потребительской, эгоцентричной — а для того, чтобы просто удовлетвориться, нужно было немного, особенно если речь шла о привычном и понятном. Даже в более юные годы, когда Леха восторженно показывал на целующихся лесбиянок, мол, две девочки — лучше, чем одна, Горячев отвечал: «Что же тут хорошего, если их две, а ты на хер не сдался ни одной?»
В общем, никакие виды телесных отношений, кроме тех, что однозначно могли принести самое доступное удовольствие, Антона не интересовали. Раньше — нет. А теперь приходилось бояться за жизнь язвительного педика, спонтанно ухаживать за начальницей и, в конце концов, флиртовать с женщиной, которую Антон вообще никогда не видел, но которой позволял делать с ним почти все, что она хочет… Которой неясно, можно ли было доверять — но очень хотелось. Глупо было, но одной мысли о хозяйке хватало, чтобы член наливался даже при взгляде на гейские ласки. Горячев бы самооправдался, что это нервное — но от нервного возбуждения никогда не становилось так жарко и приятно. Или это все усугубил алкоголь?
Собственные пальцы казались раскаленными, а бедра и вовсе прогрелись насквозь о дно ноутбука, когда Антон в очередной раз предательски перескочил через чаты Лехи, Алены и Влада. (Последний был мимоходом для успокоения накормлен свежими мемами, что могло временно сойти за «все в порядке и жизнь идет своим чередом».) Растянув на лице дегенеративную ухмылку, Антон, как обычно, не здороваясь, отправил хозяйке:
«Сижу в одних трениках, пью коктейль и смотрю на сосущихся пидорасов. Смотри, что со мной сделали ваши прогрессивные разговоры =))».