— Да. Что там насчёт книгопечатания? Разработали технологию по созданию бумаги?
— С бумагой уже давно всё решено. Проблем нет. С печатными станками проблема. Придётся пока что работать старыми дедовскими методами. Наша технология сильно хромает. — Пояснила Сяомин.
— Газеты начали выпускать?
— Начали, начали. Сейчас вопрос о журналах с картинками. Тут всё очень сложно.
— Газеты только на нашей территории?
— Только в Любограде.
— Твою мать! Что так медленно? Надо распространять технологию печатания как можно быстрей. Неужели в провинциях нет умельцев и желающих заняться этим делом?
— Наверное, есть. Но тут опять же нужна стратегия.
— Понял. Значит так, средства массовой информации должны быть в первую очередь государственными, но это не запрещает кому-то иметь личную газету со своими взглядами. Наши СМИ должны быть главенствующими. Но ни в коем случае не запрещать личную инициативу. Держать руку на пульсе.
— Где столько людей взять?
— У вас, насколько я понимаю, народонаселение составляет уже около 15-ти миллионов. Перепись хоть делали?
— Нет. Пока что нет в этом смысла. Тут я с Бережной согласна. Учёт ведётся, но заниматься переписью пока что рано. Кстати, наши башни активно начали рожать людей. В сутки до нескольких тысяч появляется. Работники реабилитационных центров не справляются с наплывом.
— Сколько башен плодоносят?
— Семь.
— Не так уж и много. Работать надо активнее. Посмотреть распорядок рабочего дня. Сочетать его с активизацией башен. Думать надо, а не плыть по течению, как бог на душу положит. Семьи, кстати, регистрируют? Дети у нас рождаются?
— Рождаются. Ещё бы… Врачей только не хватает.
— А курсы организовать? Слабо? Какого хрена вы вообще делаете? Такие ресурсы вокруг валяются, а вы топчетесь на одном месте.
— Согласна. — Сказала Сяомин. — Согласна и с тем, что всё на себя взвалили, боимся поделиться ответственностью с другими. А всё потому, что нет законов.
— Твою медь! — Воскликнул я, не удержавшись. — Неужели эти проныры сюда не попали?
— Какие проныры? — Заинтересовалась Милисента.
— Юристы.
— их тут как собак не резанных. — Сказал Матвей. — Только воли им пока что никто не давал.
— Надёжные люди среди них есть?
— есть.
— Вот и поручи им заняться основными законами. Пусть разработают КЗОТ, уголовный кодекс, что-нибудь наподобие конституции…
— У нас монархия. — Напомнила Сяомин.
— и что? При монархии не может быть конституции? А как же конституционная монархия?
— Насколько я понимаю, у нас абсолютная монархия. — Возразила Сяомин.
— И что? Права людям надо дать. И обязанности. Тут надо не просто подумать, а очень хорошо подумать. Причём, чем раньше мы это всё проделаем, тем легче будет впоследствии.
— Значит, всё же конституционная монархия… — Уточнила китаянка.
— Не совсем. Конституция конституцией, но монарх первичен.
— То есть, монарху наплевать на конституционные права народа?
— Ни в коем случае. Только при условии нарушения конституции юристами. Вернее, нейтрализация юридических ловушек, которых они наверняка натыкают где угодно.
Зазвонил телефон. От неожиданности я вздрогнул.
— Интересно, кто это? — Задал я риторический вопрос, поднимаясь.
— Сиди, я всё выясню. — Остановила мой порыв Милисента, выскочив из-за стола, как пробка из бутылки шампанского. Только хлопка и не хватало.
Телефон продолжал трезвонить. Я опустился в кресло, но голос Милисенты выдернул меня из его мягкого лона.
— Я не могу коснуться аппарата. — Сообщила она.
— Вот ещё новости!.. — Удивился я, подходя к телефону и спокойно беря трубку. — Ало?
— Не делайте этого. — Раздалось в трубке.
Я от растерянности чуть не спросил: "Что именно?", но вовремя спохватился. Набрал воздуха полную грудь. Резко выдохнул, и лишь после этого произнёс:
— Я не понимаю вас. Если вам нравится говорить загадками, то милости просим, говорите, но не со мной. Меня не интересуют ваши проблемы.
— Не создавайте законов! — Чуть ли не завопили в трубке.
И опять я еле удержался, чтобы не спросить: "А почему?". Пришлось вновь заняться дыхательной гимнастикой, и думать, что и как
Наконец, после длительной паузы, выдавил из себя:
— Это не ваше, извините, собачье дело. Я здесь живу, и мне решать, что делать, когда делать, и с кем делать.
— Я очень вас прошу, не делайте этого! Я отвечу на любые ваши вопросы. Я раскрою все известные мне секреты. Я предоставлю любые доказательства своих слов. Только не создавайте полноценного государства.