— Пошли. Будем завтракать вместе. В общей столовой. — Решительно заявила она.
— Вышел из доверия. — Констатировал я, покидая спальню.
Как ни странно, однако разделить с нами завтрак больше никто не пришёл. Для меня это было удивительно — первый завтрак наедине с девушкой. Хотя!.. Может и не первый?..
Ел я с удовольствием. А вот Лина, кажется, кроме чая ничего не ела. Стоило мне поставить стакан на стол, как она подхватилась, зацепила меня, яко прицеп, и оттранспортировала к приёмной. После чего мгновенно испарилась. Мне ничего не оставалось, как отправиться на работу. Правда, что там делать мне никто не сказал.
В приёмной меня уже ожидал Вамерфеев. После краткого приветствия мы прошли в кабинет.
— Присаживайтесь, Иван Анатольевич, рассказывайте. — Предложил я, сам усаживаясь в кресло за столом.
Геолог устроился напротив и заговорил. Рассказ его не был длинным, и не был скучным. Он старался не использовать профессиональные термины, не злоупотреблял сленгом. Так что понимал я его хорошо. Вывод из всего сказанного был куда короче самого рассказа. Что происходит на самом деле, геолог не знал. И друзья его так же разводили руками. Смыть пустыню в море, как предположила Милисента, не получится. Физику ещё никто не отменял, и её законов в том числе. Может быть, море и отвоюет не много пространства, но всю пустыню оно подмять под себя не сможет. Разница высот обязательно скажется.
— Мы не знаем ложа, в котором находится песок пустыни, у нас нет возможности это проверить, и составить карту. Мы можем ориентироваться лишь на второстепенные признаки. А они говорят, что пустыня, как ни крути, находится выше уровня моря. Так что паника тут неуместна. А вот что станется с почвой в самой пустыне, так то только всевышнему известно. — Заключил свой рассказ граф.
— Скажите, Иван Анатольевич, есть угроза разрушения полотна железной дороги?
— Никак нет. Насыпь строили на совесть. Учитывая ландшафт местности. От железной дороги до края песка в самом узком месте не менее двух сотен метров. Так что если даже море поглотит пустыню, что просто невозможно, то в любом случае до железной дороги не доберётся.
— Благодарю, успокоили. И всё же, что же случилось? Как мне сообщили, местные предания утверждают, будто дождей здесь никогда не было. Они представления не имеют о том, что происходит с природой. Главная беда состоит в том, что все погодные изменения местные жители связывают с нашим появлением на их земле. Что, согласитесь, чревато.
— Если бы я знал, что происходит. Но я не метеоролог. Я геолог. А с точки зрения геологии, море не может поглотить пустыню.
— Кстати, дождь над пустыней закончился? — поинтересовался я на всякий случай.
— Нет. Не только не закончился, но даже усилился.
— А пирамида?
— Какая пирамида?
— Там, на краю пустыни мы случайно создали пирамиду, где захоронили странное животное. Её не смыло?
— Не знаю. — Честно ответил Вамерфеев.
— Иван Анатольевич, очень прошу вас немедля отправиться в Синегорск и проверить, в каком состоянии находится эта пирамида?
— Для вас это очень важно? — Уточнил граф.
— Это важно для всех. Я не знаю, что за чудовище мы там схоронили, но у меня есть очень стойкое ощущение, что пирамиду разрушать ни в коем случае нельзя.
— Хорошо. — Согласился Вамерфеев. — Сейчас отправлюсь туда. Кому сообщить свои наблюдения? или в письменном виде?..
— Достаточно позвонить моему секретарю и рассказать об увиденном.
— Договорились.
Он ушёл, а я задумался. Что за ерунда? С чего это Милисента решила, что пустыню смоет в море? А я, дурак, повёлся… Кстати, а как там дела у Стаховского и Дженни? Стоп!!! А Катя? Солнцеград как раз на стыке моря и пустыни!!! Я схватился за трубку телефона и тут же положил обратно. Номеров на память я не помнил. Да и Солнцеград находился не там. Это я с Южноморском спутал. Хотя узнать, как там дела, не помешало бы.
— Тьфу, дурак! — Выругал я сам себя. — А секретарь зачем?
Клик двадцать четвёртый
Стоя у входа на склоне холма, называемого почему-то горой, в странную пещеру, я ощущал какую-то эйфорию. Может это и не совсем верное определение, но другого слова в моей голове не рождалось. Обрамляющая вход кромка в пещеру, на ощупь была больше похожа на фаянс, гладкая, холодная и скользкая. Идти по такой поверхности надо с большой осторожностью. Но когда я сделал первый шаг внутрь, то был сильно удивлён. Подошвы моих ботинок имели довольно-таки сильное сцепление с поверхностью покрытия лабиринта. Хотя, надо оговориться — не лабиринт это, скорее всего это можно было определить как уходящий в глубину горы спиралеобразный коридор. Последний отрезок данного прохода шёл под небольшим уклоном, подобно пандусу. Только градус наклона был очень мал. Здесь же это странное покрытие исчезало под грунтом, что давало пищу для размышления. Археологи утверждали, будто грунт наносной. Но как он сюда попал? Если судить по тому пути, что ведёт сверху, то где следы? Сам он сыпаться не мог, значит, вода. Но почему тогда пещера не затоплена? Не говоря уже о том, что грунт в этом случае собирался бы в районе озера, то есть в конце пещеры. А здесь он равномерно расположен по всей площади. В общем, вопросов много, ответов на них нет.