В общем, только через полчаса мы с Егоровым покинули здание городской полиции. Сели в коляску, и отправились ко дворцу. Лишь теперь я узнал, что Альбины в городе нет. Её покалечила необъезженная лошадь.
— Множественные переломы рёбер, повреждена левая рука. — Рассказывал Прокоп Егорович. — Как только позвоночник не сломала? Я отправил её в цитадель к Генриетте.
— Благодарю вас, господин баронет. Отвезите меня лучше к башне. Мне там как-то привычнее.
— Как прикажете. — Согласился Егоров.
Мне бы уже тогда задуматься, почему не срастили кости магическим путём? Почему держат в медицинском центре? Почему вообще на меня накинулись с воплями вместо того, чтобы рассказать о случившемся? И как Альбина умудрилась слететь с лошади? Почему сама занималась такими опасными вещами? Ведь для этого в её распоряжении находились специально обученные мужики. Но я почему-то опять не придал этому никакого значения, а отправился к Дженни.
На этот раз, прежде чем воспользоваться порталом, я решил перезвонить. Но мне никто не ответил. Дабы вновь не попасть в переделку, решил всё же перезвонить своему секретарю Алёне Игоревне. И тут выяснилось, что маркиза Гарлисон в тяжёлом состоянии находится в госпитале у Генриетты Рудольфовны. Там же находится и Элина Сигизмундовна.
— Так вот почему она не встречала нас!.. — Вырвалось у меня. — Уточните, пожалуйста, какие травмы у обеих?
— У маркизы перелом обеих ног. Причём, правая нога имеет два перелома установленных. Есть подозрение на перелом позвоночника, но это лишь предположение.
— А рентген?
— Герцогиня Гречанова отравилась грибами. — Не отвечая, продолжала Савина.
— Какими грибами?! — Снова перебил я. — Она же не любит грибы! Вы что?!
— Не знаю. Такой диагноз установил граф Штейнбергер.
— Та-ак… А Екатерина Петровна пыталась утонуть в проруби.
— Какой проруби? — не поняла моей шутки секретарь.
— Не знаю. Это вам лучше знать, где в Солнце-граде проруби.
— Герцогиня Ёжикова, насколько мне известно, в данный момент находится в медцентре. Она прибыла в цитадель полчаса назад.
— Понятно. Николай Никанорович жив, я надеюсь?
— А почему с ним должно было что-то случиться?
— А Матвей Иванович?
— Тоже жив. Да что случилось?
— А то и случилось. — Сказал я, тяжело вздохнув. — Кому-то помешали мои самые близкие. Пришлите мне кого-нибудь, чтоб помогли пройти к медцентру. Боюсь, опять заблужусь.
— Хорошо. Сейчас буду.
Я не успел слова сказать, а в трубке уже раздались короткие гудки.
Да ситуация складывалась невесёлая. Прямо скажем, опасная. Зачем понадобилось калечить девушек? Или это предупреждение? Хотя… Какое там предупреждение. Элину, вона, отравили. И почему Моисей не сумел всех поставить на ноги? Сколько дней они в медцентре? Почему Дженни с Элиной до сих пор в тяжёлом состоянии? Где эта сучка, Сяомин болталась всё это время? Почему довела ситуацию до такого положения? Да, вопросов много, ответов нет. Кажется, это становится моей большой проблемой — сплошные вопросы и ни одного ответа.
Вошла Алёна, и мы отправились в медцентр. По дороге я пытался выяснить детали происшествий, но либо девушка не знала подробностей, либо не хотела меня огорчать. Уже у самых дверей я спохватился:
— А где Милисента?
— У себя в Араттте. Матвей Иванович занимается её безопасностью лично.
— Значит, не все подверглись нападениям?
— Вы долго стоять под дверью будете? — Проигнорировала мой толи вопрос, толи утверждение секретарь-референт.