Содержание послания было весьма пространным. Составлявший текст тщательно избегал использования своего полового признака. Хотя Алёна утверждала, что писала несомненно женщина. Кожемякин, изучив почерк, согласился с ней. Я решил всё же после тщательного ознакомления с текстом, попросить Егорова взглянуть на это письмо профессиональным глазом. И ответить на вопросы (если получится, конечно): пол, возраст автора, давность написания текста, обстоятельства написания текста (стресс, состояние аффекта или наркотического опьянения). У него наверняка имеются почерковеды, которые сумеют по наклону и размеру букв, направлению, силе нажима, по размашистости, по характеру написания слов, сделать общую оценку, в конце концов, дать более или менее конкретный портрет писавшего.
В тексте несколько раз упоминались мужские имена — Гена или Гера. После второго или даже третьего прочтения, мне показалось, что всё же Гена и Гера — разные люди. Но больше всего меня насторожил тот факт, что этот самый Гена был слеп, и утонул, спасая людей. Бред какой-то. Я примерил ситуацию на себя. Кто-то тонет. И как его найти? В воде звуки распространяются очень специфически. Как впрочем, и над водой. Плывёшь, вроде, к берегу, а оказывается, вдоль. Не, враньё. Нельзя определить направление звука на воде, находясь не близко от утопающего. Может в двух, трёх метрах и можно, но чем дальше, тем сложнее. Хотя общее направление чем дальше, тем точнее услышишь. Поэтому лично я бы даже не рыпнулся. Самому легче на дно пойти, и никого не спасёшь. А тут прям рассказ о героическом слепце. Чушь какая-то.
— А какой адрес на конверте? — Поинтересовался я, когда всё уже обговорили и не по одному разу.
— Царю. — Коротко ответила Алёна.
— Хм! И дошло?
— Как видите, ваше величество.
— Меня не это интересует. Меня интересует, где оно осело? С какой почты попало сюда?
— С какой первоначальной почты, не скажу, не знаю. — Ответила Алёна Игоревна. — А к нам оно попало из Любоградского отделения почты.
— Да, понятно. Но я спрашиваю, как оно туда попало? И почему там решили, что письмо должно попасть сюда? — не отставал я.
— Все письма с непонятными адресами направляются в Любоград. Там академики просматривают письма на предмет возможной опасности, а заодно и уточняют адресата.
— Понял. Спасибо за лекбез. — Поблагодарил я. — Только непонятно, зачем мы, вернее вы, парились над конвертом целый час? Его же в академии уже давно проверили и явно не по одному разу. — Высказался я и задумался.
И было над чем. Письмо не содержало ничего особенного. Никаких сведений, указаний. Но явно намекало на общность слепого Гены и меня. Нет, я на все сто процентов был уверен, что никогда не был Геной, и даже близко не походил на такого. На Геру так же. Общего между нами была лишь слепота. А Гера так вообще выпадал из этой обоймы.
— Скажите, — заговорил я, обращаясь к Николаю Никаноровичу и Алёне. — Вы сумели выявить общую нить текста?
— Точнее. — Попросила Алёна.
— Ну, что общего между мной и этим Геной? Кроме слепоты.
— Слишком мало данных. — Ответил бывший десантник. — Не нахожу ничего общего. Даже слепота сюда никак не клеится. Не понимаю, зачем надо было писать?
— Может почерковедческая экспертиза разъяснит хоть что-нибудь? — С надеждой в голосе, высказал я своё пожелание.
— Вряд ли. Но!.. Кто его знает?.. Всё может быть. — Сказала, как отрезала, Санина.
— Отвечать будем? — Поинтересовался Кожемякин.
— Шутите?! — Подняла бровь Алёна.
— Николай, ты чо? — Засмеялся я. — Куда отвечать? На деревню дедушке?
— Блин. Забыл. — Улыбнулся тот.
— Бывает. — Согласился я, и хлопнул ладонью по столу. — Всё. Коли вопросов больше нет, то пора и честь знать.
Следующие несколько дней я решил посвятить восстановлению своей физической формы. Посещённый мной спортзал, озадачил меня, но не насторожил. Самая обыкновенная утренняя гимнастика показала, что моё физическое состояние в крайне плачевном положении. Уже на половине выполненных упражнений я пыхтел, как паровоз. А к концу вообще свалился на мат и минут десять пытался отдышаться. Матвей, наблюдавший за моими потугами, предложил для начала пешую прогулку. Сказав, что она вполне может заменить утреннюю гимнастику. Обрадованный, я тут же согласился. Вот же дурак… Шило на мыло поменять решил. Но коварства в предложении Матвея не заподозрил. Да и что там каких-то десять километров по периметру цитадели?.. Да ещё по хорошо утрамбованной дорожке?.. Ну, и пошёл. Не побежал, а именно пошёл. Условия Матвей не ставил. Наоборот, настаивал на обычном пешем шаге. Единственная просьба — не останавливаться.