"Дьявол! — Выругался я мысленно. — Это же надо такую фигню мне подсунуть. И как с ней быть? Оставить просто так нельзя, но и пользоваться опасно. Кто его знает, чем это может закончиться".
Осторожно, чтоб не зацепить струн, поставил гитару в угол и задумался. Задумался очень надолго. И если б не телефонный звонок, то продумал бы до утра.
По дороге из Синегорска к бывшей пещере, я продолжал размышлять. Гитара никак не желала оставить мою голову в покое. Какая связь между гитарой и струнами? Теми самыми, что так и висели у меня перед глазами. Если б это была обыкновенная радуга… Хотя, какая разница? Но струны имели все цвета радуги, и даже больше. Здесь были оттенки. Кроме полного спектра имелся чёрный и белый цвет. Чисто чёрный, и чисто белый. Дальше начинались оттенки. К примеру, один из них я поместил бы между зелёным и голубым. Может быть кто-то и назвал бы его бирюзовым, но мне почему-то казалось, что это не совсем так. А между жёлтым и зелёным вроде как салатовый должен быть? Между оранжевым и жёлтым цвет очень походил на розовый. Тут я бы согласился, но что-то мне подсказывало, что и это не соответствует истине. Хотя, где она истина? Кто её видел?
Я припомнил гитару. Там струны одинакового цвета, кажется, но вот толщина у них разная. Выходит, что и цвета должны быть разными. Но как их распределить? Если исходить из частоты колебаний каждой струны, то двенадцатая должна соответствовать чёрному цвету, а первая красному. Но тогда не получалось радуги. Если расположить цвета в моём порядке, то двенадцатая струна должна соответствовать фиолетовому цвету. Тогда где же должен быть чёрный цвет? Стоп, не логично. На двенадцати струнной гитаре первых две струны примы, то есть идентичны по всем параметрам. Значит, первая должна быть белой. А её парная подруга красной? Вроде как выстраивается, но где место чёрной? Всё же последней? Тогда фиолетовая одиннадцатая? Не логично. А чего я мучаюсь?! Надо взять гитару, тронуть нужную струну и посмотреть, какая струна отреагирует. И тут до меня дошло. Гитара — это инструмент, на котором я могу выстраивать интересующие меня последовательности, наделив каждую струну определённым цветом и предназначением. Тогда я буду видеть ближайший результат, которого и добиваюсь. А потом просто перенести эту последовательность на эти самые визуальные струны.
"Боже, как просто!" — Подумал я, загоревшись немедленно вернуться в цитадель и проверить догадку. Но возвращаться не имело смысла, будучи практически у цели. К тому же, пришлось остудить разыгравшееся воображение. играть-то я не умел, а как в таком случае собирать необходимую последовательность?
— Приехали, ваше величество. — Сообщил Лесовой.
Мы выбрались из карет. Солнца не было. Ветерок еле-еле шуршал в пожухлой траве. А может то и не ветер был. Не знаю.
— И что там? — Спросил я, указывая рукой в сторону, где по моему мнению должна была находиться бывшая пещера.
— Нечто колонообразное, бело-мраморного цвета. — Откомментировал Лесовой.
— Ваше величество, — заговорил подошедший Грабовский. — Мы слишком далеко от горы. Тут бинокль нужен.
— А чего ближе не подъехали? — Ворчливо поинтересовался я.
— Черта. — Коротко сообщил Степан Георгиевич.
— Черта. Какая к… — Я осёкся. — Какая черта? Откуда?
— Откуда, не знаем. А какая? Ограничительная. Как у нас раньше была. Пройти нельзя.
— И давно она здесь образовалась?
— Сразу после того, как мы покинули занимаемую бывшей горой зону.
— А долина?
— Долина, как ни странно, жива. И ничего с ней не стряслось. И мы посещаем её время от времени.
— Непонятно. — Сказал я, действительно не ориентируясь в происходящем. — Так, кто-нибудь пройдите до этой самой черты. Дайте мне ориентир.
Кружкин тут же шагнул вперёд и упёрся в невидимую стену.
— Стена. — Сказал он как-то не очень уверенно.
— Прокоп Егорович, — обратился я к министру внутренних дел. — Напомните мне, пожалуйста, вы с той стороны пришли или нет?
— Так точно, ваше величество, с той. — Отчеканил Егоров.
— Только не надо так официозно. — Поморщился я. — Когда вы шли, эта гора существовала?
— А как же? Мы её обходили. Только никакой пещеры там не было. Из ручья воду брали. Это я хорошо помню.
— Сейчас ручей есть? — Спросил я.
— Да. — Ответил какой-то мужик.
— Блин, не узнал. Кто это? — Спросил я.
— Потрошков Василий Семёнович! — Отрапортовал мужик.
— Понятно. Спасибо. Только вот кричать так не надо. — Недовольно поморщился я. — Прокоп Егорович, попробуйте-ка вы пройти черту?