В прошлый раз они плыли, держась за руки, и Каррис сжимала в такт его ладонь, выдерживая общий ритм. На этот раз Гэвин даже не попытался протянуть ей руку. И отлично – ей не придется отказываться.
Тем не менее им удалось синхронизировать свои усилия; они набрали крейсерскую скорость и понеслись по морской глади. Уже через полчаса в поле зрения показались горы Острова Видящих, однако до них оказалось дальше, чем представлялось, так что прошло еще несколько часов, прежде чем глиссер добрался до острова. И даже тогда Гэвин не стал пытаться подойти к нему напрямую. Вместо этого он свернул вдоль южного берега, держась между островом и побережьем Тиреи – Карсосские горы едва виднелись вдалеке, пурпурные в морской дымке.
В конце концов Гэвин повернул к северу, держа курс на широкий залив. Тот простирался вогнутым полукругом, достаточно просторный, чтобы вместить всю Гэвинову флотилию, однако слишком широкий, на полупросвещенный взгляд Каррис, чтобы предоставить кораблям защиту от зимних штормов, которые уже через несколько месяцев начнут бушевать в проливе между островом и побережьем.
Никто не знал, есть ли здесь какие-нибудь поселения. Этот остров всегда был табу – запретным, святым. Сам Люцидоний отдал его Видящим сотни лет назад. Ну и разумеется, помимо прочего остров был окружен рифами, готовыми разбить в щепки любой корабль водоизмещением больше, чем у каноэ или их глиссера – и даже те смогли бы пробраться к берегу только во время прилива.
Они приблизились, скользя на расстоянии ширины ладони над кораллами, и Каррис увидела огромный пирс, торчавший посреди незастроенного берега и сверкавший, словно он был золотым. Пирс из твердого желтого люксина. Она уже собралась что-нибудь сказать Гэвину на этот счет (он что, сам это сделал? это здесь он пропадал в последние несколько месяцев?), когда вдруг заметила кое-что еще.
На песчаном берегу собралось несколько сотен вооруженных мужчин и женщин. Вид у них был весьма угрожающий.
– Гэвин, кажется, эти люди нам не рады.
Тот глянул на Каррис, весело приподняв брови:
– Подожди, скоро они рассердятся еще больше!
И с беспечным видом подвел глиссер к берегу прямо перед толпой.
Глава 9
– Командующий, могу я с вами поговорить? – спросил Кип. – Я ненадолго.
После отбытия Гэвина и Каррис командующий Железный Кулак со своими Черными гвардейцами взял самый быстрый галеас во флотилии и, прихватив с собой Кипа, направился в сторону Хромерии.
Первые несколько дней все были постоянно заняты – гвардейцы работали наравне с моряками, пытаясь изучить их искусство. Командующий не хотел, чтобы его люди бездельничали, и, воспользовавшись случаем, отдал соответствующее распоряжение. Моряки поначалу ворчали, но в конечном счете сдались, побежденные быстротой, с которой гвардейцы овладевали новыми навыками.
Для тех, кто не нес вахту, Железный Кулак назначил посменные учебные бои и гимнастические упражнения на маленьком полубаке галеаса, за которыми наблюдал самолично. Кипу тоже было позволено смотреть, хотя в основном он следил за тем, чтобы не попадаться никому под ноги. У него ушло несколько дней, чтобы вычислить, когда у командующего выдастся несколько свободных минут, чтобы его побеспокоить.
Железный Кулак поглядел на Кипа. Кивнул. Прошел обратно в каюту, которую делил с капитаном, согласившимся пустить его к себе на время плавания.
Перед разговором Кип собрался с духом, но сейчас, когда они вошли в тесное помещение и уселись за маленьким столиком, обнаружил, что вся его решимость куда-то делась.
– Видите ли, сэр, я… В Гарристоне, во время сражения… В общем, сейчас все это кажется каким-то нереальным, будто я вспоминаю то, чего на самом деле не было, если вы понимаете… Но это не то, что я хотел… – Кип чувствовал себя глупым, косноязычным. Он стиснул перевязанную руку. Это было больно. – Когда я убил этого короля… то есть сатрапа… ну, в общем… мастер Данавис – в смысле, генерал Данавис – накричал на меня, сказал, что я все испортил. Хотя я не хотел нарушать его приказ, это случилось как-то… или, я не знаю, может, я и действительно не хотел ему подчиняться?
Слова натыкались друг на друга, казались неправильными. Кипу казалось, будто он кружит вокруг главного предмета и никак не может его ухватить. Да, ему довелось убивать, и в каком-то смысле ему это понравилось. Как будто он получил возможность разнести в клочья всех, кто не принимал его всерьез, – вот только в сражении он действительно разрывал людей в клочья, в буквальном смысле. Вспоминая об этом, он чувствовал себя омерзительно. И говорить об этом было очень сложно.