ГЛАВА 2
Пробуждение оказалось непростым и совсем неприятным.
Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, насколько смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.
Тошнит меня долго и обильно, брызги разлетаются, попадая на руку и пачкая одежду, но остановиться я никак не могу, пока желудок полностью не выкинул все свое содержимое.
Выпрямился и попробовал сесть, однако в голове ощутимо зашумело и закружилось. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно на спину.
«Как на тренировке голову придержал!»
Такая мысль оказалась в голове сама по себе после рефлексивного движения головой, но вскоре пришло осознание, что память не пропала с концами, а я точно не какой-то овощ.
«Я ощущаю себя именно Олегом Протасовым, одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения, место рождения — город Ленинград. Тогда еще Ленинград», — говорю сам себе.
И начинаю тут же вспоминать все, что могу сейчас.
Родители живы и вполне здоровы, купили к пенсии домик с участком в садоводстве рядом с Вуоксой, там теперь живут постоянно. Последнее время я сам стал постоянно пропадать на даче, собирать грибы и прятаться от своих тяжелых мыслей.
Есть жена Вера и дочь Ксения. Но сейчас я в состоянии окончательного развода после двенадцати лет вполне счастливого брака.
«И это основная проблема в моей жизни. Других проблем просто нет, все остальное меня вполне устраивает», — вспоминаю я.
Работаю я уже десять лет в одном и том же сервисе, хорошо ремонтирую подвеску машин, осваиваю сейчас компьютерную диагностику. Зарабатываю очень неплохо для простого работяги, много благодарных клиентов, которых я не пытаюсь разводить на деньги, несмотря на заметное давление со стороны хозяина сервиса.
Есть мысли поменять место работы или даже арендовать свой подъемник, чтобы работать на себя с парой хороших приятелей.
Как обычно бывает у таких простых парней — нужно работать на себя и тогда все пойдет еще лучше.
Но все же понимаю — прощай тогда, спокойная жизнь, здравствуйте, хлопоты над своим делом и сопутствующие им постоянные переживания. Только не до того мне сейчас совсем.
«Сейчас из-за полного охлаждения в отношениях с женой и частично еще с дочерью, постоянно пропадаю на работе или у родителей на даче, эту неделю целиком — плотно собираю грибы. Они как раз пошли нормально».
Пока воспоминания занимают голову, я потянулся всем телом и попробовал почувствовать руки и ноги.
«Все вроде в порядке, острой боли от переломов не ощущается, руки-ноги вполне меня слушаются, ничего на них не надето, типа кандалов или веревок», — чувствую я.
О, это очень радует. После того, что со мной случилось.
А что вообще со мной случилось-то?
«Куда это я провалился?» — спрашиваю себя.
«Первого признака принесения в дар жестоким богам на жертвенном камне точно нет. Или не богам, а какому-нибудь чудовищу с багровыми глазами».
Как говорит мое сознание, перечитавшее кучу подобных книг и пересмотревшее немало таких фильмов.
Тошнота проходит, только сейчас я осознал, что лежу на чем-то ровном и теплом. И теплота сама по себе такая еще очень хорошая, стабильная такая и абсолютно ровная, без каких-то камешков или выступов под моим телом.
Звуки шуршания полиэтиленового плаща напомнили о грозе, береге Вуоксы, укромном месте под елями, где я спрятался переждать грозу.
Далее я начал смутно вспоминать, как со мной случилось из непонятного: молнии за спиной, странный туман, гладкие скользкие стены, Голос, мигающие знаки на верхней крышке саркофага.
«Я жив!» — такая яркая мысль затмила все ощущения.
И даже при полной памяти, и еще без ощутимых повреждений.
Под боком я почувствовал что-то твердое, мешающее мне лежать, протянул руку и нащупал кусок дерева, похожего на полено, еще под ним синтетическую, плотную ткань.
«Мой рюкзак! А полено из-под головы переместилось», — узнаю я предметы.
На рюкзаке сейчас и лежит частично мое тело.
Что же еще у меня оказалось с собой перед тем, как я потерял сознание?
— О, я и это помню! Что потерял сознание в чертовом саркофаге!
Я еще раз потянулся, разминая тело и обнаружил, что ноги у меня разведены, сапоги немного скользят по поверхности, а между ног все также зажата корзина.
«Неужели в ней остались грибы? Чувствуется, что она нелегкая и, значит, не совсем пустая», — понимаю я.
Глаза между тем немного привыкли к освещению, теперь я разглядел, что здесь темно не абсолютно, как показалось мне поначалу.
Рассеянный свет откуда-то сверху немного освещает место, где я очнулся. Тишина тоже оказалась неполной, где-то чуть слышно шумит вода. Сверху доносятся ритмичные порывы ветра, хотя в этом месте совсем не чувствуется никакого движения воздуха.