Геллер также поменял бумажные стяжки на сорока пачках стодолларовых банкнот на стяжки собственного изготовления. В них были вделаны сверхтонкие передающие пластины. Если даже преступник переложит деньги из рюкзаков, Геллер сможет отследить их в радиусе ста километров.
Сумку поместили на поле точно в том месте, которое было указано в письме. Агенты ретировались, и началось ожидание.
– Где же ты? – задумчиво бормотала Лукас. – Где?
– Хм-м. – Арделл кивнул блестящей бледной лысой головой и взглянул на Лукас: – Вызывал пост «чарли». С дороги в лес никто не сходил.
Лукас вздохнула. Она ошиблась – подумала, что преступник будет подбираться к деньгам с запада, через рощу, тянувшуюся вдоль скоростного шоссе.
– Пост «браво»? – справилась она.
Арделл, очень долго проработавший тайным агентом, вел себя терпеливее остальных участников засады. За все это время он ни на сантиметр не переменил положения своего мощного тела. Он запросил самый южный наблюдательный пост.
– Ничего. Только подростки на джипе.
Прошло еще какое-то время. Детектив Харди строчил заметки. Геллер стучал по клавиатуре. Кейдж ерзал, а Арделл лежал не шелохнувшись.
Лукас спросила у Кейджа:
– Жена очень злится, что ты работаешь в праздник?
Кейдж пожал плечами – его любимый жест. Старший агент штаб-квартиры ФБР, Кейдж часто работал вместе с Лукас. Обычно и с ее начальником, главным спецагентом вашингтонского отделения ФБР. Но сейчас тот был в отпуске в бразильских джунглях, и дело повела Лукас.
Она переживала из-за того, что Кейдж, Геллер и Арделл сегодня работали. Вечером их ждали подруги или жены. А вот что Лен Харди был здесь, ее только радовало – у него имелись серьезные причины занять себя на праздники.
У самой Лукас в Джорджтауне был уютный дом, заполненный антикварной мебелью, вышивками и лоскутными одеялами собственной работы. У нее имелись также беспорядочная коллекция вин, около пятисот книг, тысяча с лишним компакт-дисков и нечистокровный лабрадор Жан-Люк. В этом доме было бы приятно провести праздничный вечер, но за три года, что Лукас в нем прожила, она ни разу этого не сделала.
Она посмотрела на часы. До следующего расстрела чуть больше трех часов. Затрещал головной телефон – голос называл ее имя.
– Говорите, – сказала она в микрофон, узнав голос заместителя директора ФБР.
– У нас проблема. Недавно у Городского совета водитель задавил пешехода и скрылся. Белого мужчину, тот погиб на месте. При нем никаких документов – только ключи от квартиры и кое-какие деньги. Полицейский, занявшийся этим делом, слышал о шантаже и, поскольку наезд произошел у Городского совета, подумал, что, возможно, сбитый как-то связан с тем письмом.
Она моментально поняла:
– Сравнили отпечатки? Мертвого мужчины с теми, что на письме?
– Да. Письмо написал он.
Лукас припомнила пару фраз. Что-то вроде: «Если меня убьют, он будет убивать дальше. Ничто не остановит Копателя».
– Вы должны найти стрелка, Маргарет, – сказал заместитель директора. – Вы должны найти его за три часа.
Глава вторая
«Настоящее?» – задумался Паркер Кинкейд.
Склонившись над листком бумаги, он разглядывал его в лупу – мощную, с десятикратным увеличением. Джоун заглянула несколько часов тому назад, но он все еще пребывал в смятении от ее появления и попытался отвлечься, занявшись работой. Письмо на пожелтевшей бумаге, которое он изучал, было заключено в конверт из тонкого прозрачного пластика. Выглядело оно как настоящее, но Паркер Кинкейд не привык поддаваться первому впечатлению.
Ему страшно хотелось потрогать документ, ощутить фактуру бумаги и легкую выпуклость чернил. Он, однако, не рискнул извлечь письмо из конверта: малейшие частички жира с его пальцев начали бы разъедать тонкую бумагу, что было бы катастрофой – ведь письмо могло стоить порядка пятидесяти тысяч долларов. Если, понятно, оно было настоящее.
Стефи у себя наверху играла в «Нинтендо». Робби на полу у ног Паркера возился с фигурками из «Звездных войн». В подвальном кабинете было уютно: деревянные панели, травянисто-зеленый ковер. На стенах висели сотни документов в рамках – наименее ценная часть коллекции Паркера. Письма Вудро Вильсона, Ф.Д. Рузвельта, Бобби Кеннеди и живописца Старого Запада Чарльза Расселла. Одна стена была отдана подделкам, которые разоблачил Паркер. Но его любимой была стена прямо напротив его рабочего места: на ней красовались рисунки и стихи Ктошей.
В комнате царила тишина. Обычно Паркер включал радио, но он не хотел, чтобы Робби услышал специальные репортажи о расстреле в метро, тем более после того, как вспомнил про Лодочника.
– Что это? – поднявшись с пола и поглядев на письмо, спросил Робби.
– Знаешь, кто такой Томас Джефферсон?
– Третий президент Соединенных Штатов.
– Верно. Кое-кто считает, что это письмо написал он. Меня попросили проверить, правда ли это.
Объяснить Робби и Стефи, чем он зарабатывает на жизнь, в свое время оказалось трудно. Объяснить не техническую сторону работы эксперта, а то, зачем люди подделывают письма и документы и пытаются выдать их за настоящие.
– О чем оно? – поинтересовался мальчик.
– Это письмо Джефферсона к старшей дочери.
Паркер не сказал сыну, что письмо было о второй дочери Джефферсона, Мэри. Она умерла от послеродовых осложнений, как и жена Джефферсона за несколько лет до того.
«По возвращении в Вашингтон живу, как во тьме, – все время вижу перед собой Полли верхом на лошади…»
Паркер, дипломированный эксперт по документам, старался подавить грусть, какую будили в нем эти слова Джефферсона, и оставаться беспристрастным аналитиком. Сосредоточься, говорил он себе, хотя мысли об отце, потерявшем ребенка, постоянно его отвлекали.
Он только собрался поместить письмо под микроскоп, когда в дверь опять позвонили.
О нет! Снова Джоун, так он и знал. Забрала своих собак и приехала еще больше осложнять ему жизнь.
Паркер соскользнул с табурета и поднялся по лестнице. Он был взбешен и твердо решил, что Ктоши, вопреки мамочке, весело встретят Новый год. Он рывком распахнул дверь.
– Привет, Паркер.
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить имя высокого седого мужчины, агента ФБР. Он не видел его несколько лет.
– Кейдж?
Сопровождавшую Кейджа женщину Паркер не знал.
– Как поживаешь? Не ожидал меня увидеть?
Агент почти не изменился, лишь немного поседел и усох.
Краем глаза Паркер заметил, что в прихожей возник Робби со своей сообщницей Стефи. Они подобрались поближе к двери и глазели на Кейджа и его спутницу.
Паркер повернулся и наклонился к детям:
– Разве вас не ждет наверху, в ваших комнатах, что-то очень-очень важное?
– Нет, – ответила Стефи.
– А я думаю, да. Ну-ка, живо наверх. Дайте папе поговорить со знакомыми.
Паркер закрыл за собой дверь и, повернувшись к гостям, рассмотрел женщину. Лет тридцати с небольшим, лицо узкое, кожа гладкая. Совсем не загорелая, не то что Джоун. Она протянула ему сильную руку с длинными пальцами:
– Маргарет Лукас, заместитель главного специалиста вашингтонского отделения. Можно нам на минутку войти?
– Не возражаете, если мы постоим тут? Дети…
– О чем разговор, – ответил Кейдж за двоих и кивнул на дверь: – Подрастают.
– Да уж. Так в чем дело, Кейдж?
Агент кивнул Лукас.
– Нам нужна ваша помощь, мистер Кинкейд, – торопливо сказала она.
– Смотришь новости, Паркер? – спросил Кейдж.
– Понятно, вас привели убийства в метро.
– Да, – подтвердила его догадку Лукас. – Стрелок убил двадцать три человека. Тридцать семь ранены. Шестеро детей получили тяжелые травмы.