- Пусть он послужит тебе хорошо.
Склонив голову, девушка молча любовалась красивым маленьким оружием. Рукоять стилета была украшена эмалевой птицей, раскинувшей крылья в полёте. Стилет был даже не похож на настоящее оружие – скорее на очень длинную и острую заколку или фибулу, которая нелепо бы смотрелась на изношенной одежде Кимены или в её тонких волосах.
Эдер тем временем встала и отошла к окну. Ну вот, уже и рассвет, небо зеленеет над плоскими крышами. Снова она не спала всю ночь, придётся прикладывать к глазам лёд – вечером у неё свидание… Из этих мыслей Эдер была вырвана нагло и бесцеремонно – за раму окна ухватилась чья-то рука, а потом показалась длинная физиономия с широкой ухмылкой.
- Тук-тук, госпожа Хилардан, - нахально сказал Гармил, залезая в окно. Эдер испуганно попятилась назад, Кимена вскочила на ноги, сжимая в руках стилет. Гармил приподнял руки:
- Тихо, тихо. Мы же не хотим перепугать весь квартал, верно? Стражники ещё не ушли отсюда, им совсем ни к чему знать, что здесь происходит.
- Что ты здесь делаешь? – прошипела Кимена. Эдер взглянула на неё тёмными глазами, огромными и испуганными, как у лани:
- Ты его знаешь?
- Да, - отозвалась Кимена, с ненавистью глядя на Гармила. Тот окинул девушку презрительным взглядом:
- А вот я тебя совсем не знаю.
- Брось притворяться, Гармил! Знаешь, просто не помнишь! Зато я помню, что ты выбился в люди, стал учеником волшебника! Я долго тебя не видела, а потом случайно заметила в одном кабаке, ты похвалялся перед шлюхой, что убил Паука!
- Ну, допустим, я его убил, - усмехнулся Гармил. – Ты поэтому на меня злишься? Теперь-то я тебя вспоминаю… Ты ходила у него в любимчиках…. Скучаешь по занавеске?
- Какой же ты идиот, - с горечью сказала Кимена. – Ну убил ты его, и что? Знаешь, сколько таких Пауков сидит в Глотке? Знаешь, кто их покровители? Когда он перестал платить кому следует, кое-кто смекнул, что виноват один из его подопечных. Двух парней убили и выбросили в реку – они были моими друзьями… Эх, жаль, я не смогла тебя прикончить сегодня!
- Хватит, - сказала Эдер. Она надеялась, что её голос прозвучит властно, но на самом деле он прозвучал испуганно и умоляюще. – Кимена, кто это и что он делает в моём доме?
- Вам письмо, госпожа, - Гармил вытянул из кармана конверт и протянул его Эдер широким жестом. – Подпись и печать в лучшем виде, не подкопаетесь.
Протянутая вперёд рука Эдер дрожала, но она всё равно взяла письмо, безошибочно угадав на конверте печать своего возлюбленного. Торопливо распечатав письмо, она пробежала глазами по строчкам:
«Моя милая Эдер!
Мне тяжело писать это письмо. Несколько раз я брал перо и отбрасывал его, не желая писать эти строки, которые причинят тебе столько тревоги и страха! Но я должен быть храбрым. И ты тоже должна быть храброй.
Мои планы почти раскрыты. Один человек случайно узнал о том, что на самом деле произошло. Я сумею заставить его замолчать, но сейчас мне грозит опасность, и только ты одна в силах мне помочь! Мы должны изменить план. Я должен отвести от себя подозрения. Отправляйся к капитану городской стражи. Расскажи ему, что Кимена бросила взрывчатку по твоему приказу. Признайся ему в том, что подбросила зелье своим родственникам. Скажи, что сделала это ради меня, ради того, чтобы помочь мне стать капитаном. Но ни в коем случае не дай ему понять, что я в этом замешан! Пусть он решит, что это была только твоя идея.
Ничего не бойся, моя дорогая. Через несколько дней я приду за тобой, где бы ты ни была, и мы с тобой навсегда убежим отсюда вместе.
Вечно твой,
Таниэл Корвилл.
P.S.: отошли Кимену из города. Она ни в коем случае не должна попасться в руки стражи. Ты – благородная дама, и тебе не причинят вреда, но если схватят её, то начнут пытать, и тогда она предаст нас».
Эдер была вспыльчивой, временами – истеричной, любая неудача приводила её в гнев или в слёзы, но когда приходит настоящая беда, такие эмоциональные люди иногда проявляют неожиданное хладнокровие. Её волнение выдала только лёгкая дрожь в пальцах, когда она складывала письмо и вместе с конвертом опускала его в маленькую резную жаровню, согревавшую её комнату в эту осеннюю ночь. Затем женщина повернулась к Кимене:
- Ты должна уйти из города, моя голубка. Тебе угрожает опасность.
- Я не могу бросить вас, - Кимена понятия не имела, что происходит, но она с детства привыкла прислушиваться к своему чутью, а сейчас это чутьё предупреждало её об опасности. Эдер снова взглянула на неё, и впервые за всё время их знакомства Кимена увидела в её взгляде раздражение.
- Делай, что я говорю! Вы, сударь, как вас…
- Гармил, сударыня.
- Гармил, помогите ей выбраться из города. Защитите её, если понадобится! Я должна идти… - женщина метнулась к сундуку, вытащила из него плотную накидку.
- Госпожа! – Кимена бросилась за Эдер, но за женщиной уже закрылась дверь. Девушка затравленно оглянулась на Гармила. Тот молча смотрел на неё, ту, которая пыталась убить его мучительной смертью, и по его глазам Кимена поняла: никуда он её не поведёт.
Эдер уже велела хмурым спросонья слугам запрячь ей карету и собиралась выйти за порог, когда на неё упала тень. Женщина обернулась и увидела свою бабушку Фаиллу, которая стояла наверху лестницы, держась за перила. Унизительный обыск, кончившийся арестом обоих сыновей, подкосил старую даму: её руки, вцепившиеся в перила, слабо дрожали, под глазами залегли тени, говорящие о бессонной ночи, но сами глаза продолжали гореть холодным властным огнём.
- Куда ты собралась в такой час? – спросила она. – Мало тебе того, что ты приводишь любовников сюда, позоришь нашу семью и наш дом – теперь ты сама бегаешь по мужчинам, как гулящая девка?
- Оскорбляй меня сколько хочешь, бабушка! – дерзко заявила Эдер. – Ты, и только ты с твой жадностью и спесью превратили меня в гуляющую девку! Но теперь я не такая. Скоро я выйду замуж за мужчину, которого люблю больше жизни, и который любит меня. Ради него я предала братьев моего отца. Я хочу, чтобы ты это знала!
Она распахнула дверь, порыв утреннего ветра распахнул её накидку, заставил свободное платье облепить её фигуру. Старуха Фаилла увидела, что талия её внучки слегка округлилась. Она вскрикнула тихим, сдавленным голосом, и упала с лестницы. Через несколько минут, когда Эдер уже уехала со двора, Фаиллу обнаружили слуги. В доме поднялась суета, кто-то запоздало приказывал позвать лекаря, и никто не слышал ударов и сдавленных криков, доносящихся из комнаты Эдер.
Кимена отчаянно сопротивлялась, несколько раз ударила Гармила подаренным стилетом, но тот был так увёртлив, что она смогла только поцарапать его. Повалив девушку на пол, надавив ей коленом на грудь, Гармил сдавливал ей шею пальцами правой руки, левой удерживая в стороне руку со стилетом. Душил медленно, всё время глядя ей в глаза: пусть хорошенько подумает о том, на какие страдания она хотела обречь его, пусть прочувствует всё до конца. Жаль, что он растратил всю свою магию – с каким наслаждением он убил бы её с помощью волшебства, но и так хорошо, очень хорошо. Кимена долго не продержалась – она тихо, хрипло вздохнула и закрыла глаза. Тогда Гармил взвалил её на плечи, подобрал с пола красивый стилет и вылез через окно.
Кимена была маленькая, худенькая, но и Гармил был худой и узкоплечий, а потому он быстро запыхался от своей ноши. Поначалу он собирался сбросить тело в реку, но потом решил, что это ни к чему: лень забираться на крышу, выбираться из оцепленного квартала. Поэтому он спихнул девушку в водосток на краю шегонского квартала и поспешил убраться оттуда. Уже по дороге он обнаружил, что где-то по пути обронил красивый стилет с рукоятью в виде раскинувшей крылья голубки, но махнул рукой: ничего, он себе и получше найдёт.