— Нам нужно будет поговорить с вами. — Голос Роджерса вернул ее к действительности. Она кивнула головой, понимая, что может теперь кое-что рассказать. — Когда вы немного придете в себя.
— Облигации, по всей видимости, в подвале, — сказала она чуть слышно.
Подоспела «скорая», за ней три пожарных машины. Сюзан смотрела, как санитары кладут Стивена на носилки, щупают ему пульс. Один из них повернулся к Роджерсу, показав ему поднятый большой палец, и она почувствовала облегчение.
Когда санитары стали поднимать носилки в «скорую», Роджерс подошел к ним. Стивен слегка приподнял голову, сделал попытку сбросить ремни, которыми был привязан к носилкам.
— Успокойся. — Роджерс положил ему руку на плечо.
— Где она? Господи, дом… Где она?
— С ней все в порядке. — Роджерс кивнул в сторону Сюзан.
Сквозь застилавшую глаза пелену Стивен наконец увидел ее. Но едва взгляд его упал на нее, Сюзан тотчас же отвернулась. Он откинулся на носилки.
— Да, в этот раз, шеф, я все испортил.
Пожарные приступили к своей работе, направив несколько брандспойтов на дом. Пламя ревело и бушевало. Одна стена с грохотом обвалилась, а вскоре обгоревшие обломки похоронили под собой весь дом.
Сюзан удивилась тому спокойствию, с которым наблюдала, как огонь пожирал ее прошлое. В пламени пожара дотла сгорят и все страдания, которые она пережила в этом доме. А самые дорогие воспоминания — о родителях, сестре, о беззаботном детстве — неподвластны огню, они навсегда останутся с ней.
— Пусть догорает, — пробормотала Сюзан с горечью.
Апатия накатила на нее. Огонь уничтожил ее дом. Стивен уничтожил ее любовь. Никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной, подавленной. Такой одинокой.
В больнице Стивен не находил себе места. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, когда Сюзан была частью его жизни, когда будущее сулило большее счастье, чем он мог мечтать. Раны на теле заживали. Но как жить с зияющей раной в душе?
Дверь распахнулась, и на пороге появился Роджерс.
— Да у тебя, как я погляжу, физиономия уже почти как новая, — заметил он и сел на стул возле кровати. — Как ты тут?
— Великолепно, Роджерс, просто превосходно, — улыбнулся Стивен. — Мне даже выспаться не дают. Будят постоянно, чтобы узнать, не нужно ли мне снотворного.
— Думаешь, ты сможешь выдержать хорошие новости?
— Стоит попробовать.
— Так вот, недоумки, как ты называешь наших коллег, недурно справились с заданием. Мы взяли их всех, Стив. Фрэнка Ньюмана, его палачей, добрались и до их главаря в Чикаго. И все благодаря твоему списку. Нашли в каком-то гараже даже напичканного наркотиками Рональда Квитмена. Его, оказалось, в этой грязной махинации просто подставили. Думаю, судьи будут к нему благосклонны.
Роджерс потянулся и подошел к окну.
— Что ж, по крайней мере вид неплохой. — Он повернулся к Торну. — Ты должен был с самого начала рассказать мне, что Генри был твоим братом.
Стивен никогда не краснел, но в эту минуту почувствовал, что лицо его делается пунцовым. Он отвел глаза, раскаиваясь в том, что обманул старого друга, хотя по-прежнему не сомневался, что другого выхода у него не было.
— Ты ведь ни за что не доверил бы мне это дело, если бы знал, — буркнул он.
— Естественно.
— Если это тебе известно, ты, вероятно, знаешь и все остальное. Я должен был впервые встретиться с Генри в тот самый день, когда он умер.
— Гм, об этом я не слышал. — Роджерс присел на край кровати и погладил свою бородку.
— Мне нужно было выяснить, что с ним произошло, понимаешь?
— Что ж, надеюсь, ты нашел то, что искал.
— Это было не самоубийство, — проговорил Торн.
Роджерс ткнул пальцем в дневник Генри, лежавший на прикроватной тумбочке. Его нашли вместе с облигациями — как Сюзан и полагала, они оказались в подвале, — и Роджерс тут же принес его Стивену.
— Знаешь, Стив, ты вовсе не обязан полюбить его. Брат он тебе или не брат, но Генри был именно тем, кем был.
Конечно, Стивен и сам пришел к такому выводу.
Роджерс внимательно посмотрел на него.
— И еще. Ты никогда не говорил о приюте «Адамс и К°». Я случайно проведал об этом, встретившись вчера в больничном вестибюле с твоим помощником.
— Я думал, Рой сказал тебе, что собирается завещать мне этот дом и свое дело. Черт возьми, Роджерс, у меня и в мыслях не было, что старик может так поступить.