За всеми своими черепашьими движениями, я даже не заметила, как начало светлеть за окном. Не хотелось здесь задерживаться, не известно было, что со мной произошло, чувство беспокойства нарастало, а голова продолжала кружиться. Но с рассветом я стала четко видеть, что за темные разводы были на моих джинсах и толстовке. Кровь темными пятнами покрывала даже деньги, которые были сейчас в руке. Меня пробивала мелкая дрожь и мелкие мурашки проходили по позвоночнику.
Нужно убираться от сюда
На остановке все косились на меня. Да я и сама понимала, что мой вид был пугающим. Мне хотелось провалится под землю. Рыжие грязные волосы, синяки под глазами. Из больницы я вышла не без труда. Когда я уже вышла за территорию, кто-то из медсестер меня окликнул, ускорив шаг, я побежала в сторону остановки. Скорее бы добраться домой. Правильно ли я сделала, что ушла? Сейчас на душе был только страх. Мне даже не было стыдно, за свой внешний вид. Что это за больница, что за цветы? Синяки ныли, голове стало лучше. Выйдя из автобуса, переварив все взгляды на себя, я побрела в сторону дома.
Зайдя в подъезд, сразу почувствовала неладное. Здесь толпились люди. Сердце стало бешено колотиться. Бегом поднялась на пятый этаж. Рядом с квартирой, стояли полицейские и наша соседка тетя Клава. Она плакала, глаза были опухшими. Я замедлила шаг.Последний подъем, был самым тяжелым. Тетя Клава заметила меня и уже перестала скрывать свои эмоции. Слезы потекли ручьем.
- Арина, Ариша!!!- она протянула ко мне свои руки. Они были на столько родными, но я пробежала мимо них.
Помню, как забежала в квартиру полную чужих людей в медицинской форме и полицейских.
- Девушка, вы проживаете в данной квартире? – кто-то одернул меня.
Я сидела на полу, а передо мной лежала моя мама. Та, что была последней и единстенной родной душой. Ее лицо не выражало ни боли, ни страха. Было пусто, словно все встало на свои места. Теперь я одинока ни только в душе, но и по факту. Мне вспомнилось, когда мы, были еще дружны, и папа был жив, сидя за нашим большим столом, мы мечтали, как будем проводить наш общий отпуск. А теперь, я сидела на полу нашей квартиры, на том самом месте и не знала, что будет дальше. Сквозь тюль светило солнце, распадаясь на множество маленьких лучиков. Мелкие пылинки летали между этих людей. А я словно перестала существовать.
- Соловьева Арина Владимировна? – я подняла глаза вверх. Передо мной стоял мужчина в форме. Точеные скулы, пухлые губы. От смущения я отвернулась.
Его карие глаза прожигали. Мне стало не по себе.
- Да, это я – мой вид говорил сам за себя. Запекшаяся кровь стала уже черной.
Чтобы во всем разобраться потребовалось больше трех недель. Следователь сказал, что моя мама умерла от сердечного приступа. Но он очень настойчиво пытался узнать, что произошло со мной. После того, как выяснилось, что кровь на одежде моя он стал мягче в своих допросах.
- Арина Владимировна, я ваш друг. Давайте еще раз, вы мне расскажите, что произошло с вами 28 июня этого года?- его взгляд скользил по моим губам.
- Я уже все рассказала. Вы меня в чем-то подозреваете?- я уже не была ребенком и где-то на подсознание понимала, зачем он приезжал.
- Просто, вы так и не сказали, что именно за больница была тогда. – Он закусил губу. Ему было около тридцати, хорошего телосложения. Но я боялась его. Что он хотел от меня? К чему эти вопросы?
- Арина, я могу предложить вам, помощь нашего штатного психолога.
- Спасибо, но я в порядке. – Под блузкой становилось холодно, кончики пальцев начинало покалывать.
- Я просто хочу вам помочь.- Его глаза точно обладали гипнозом. Он поставил бокал с чаем.
- У меня больше никого нет, мне не поможет психолог. – Я резко перевела на него свой взгляд.
- Вы ошибаетесь, Ариша.
Принятие.
Песня этой главы: Nvrmore – Cassiopea
Каждый раз, когда ложилась спать, я мечтала, чтобы все оказалось сном. Радовало лишь одно, отчим куда-то пропал и не появлялся уже месяц. Сказать, что я была рада его сознательности, это ничего не сказать. Мне нужно было искать работу и его визиты, с друзьями, такими же синими, как он сам, не входили в мои планы. Ведь ключи так и оставались у него. Я постоянно пыталась заставить себя, думать головой. Денег, отложенных с универа, скоро станет ни хватать. Но я просто закрывалась в ванной по привычке, залазила в горячую воду и пыталась хоть как-то согреть свое тело. Меня постоянно бил озноб. У меня не было истерики, просто все время шли слезы. Они просто текли. Меня пугало все, все, что сейчас со мной творилось. Я не выходила из дома, мне было страшно. В груди жался комок, и только перед сном я могла выплакать все. А завтра начинался новый, старый очередной день, в котором я должна была, понять, как жить.